Категории русской средневековой культуры

«В лето 6605. Придоша Святополкъ, Володимеръ, Давыдъ Игоревичъ, и Василко Ростиславичъ, и Давыдъ Святославичъ, и брат его Олегъ. и сняшася Любячи на устроенье мира, и глаголаша к собе, рекуще: «Почто губим Русьскую землю, сами на ся котору деюще? А Половцы землю нашю несуть розно и ради суть, оже межю нами рати: да ныне отселе имемся по едино сердце и блюдемъ Рускые земли. Кождо да держит отчину свою: Святополкъ Кыевъ Изяславль, Володимерь Вссволожь, Давыдъ и Олегъ и Ярославъ Святославлю; а имже роздаялъ Всеволодъ городы, Давыду Володимерь, Ростиславичема Перемышьль Володареви, Теребовль Василкови». И на томъ целоваша крестъ: да аще кто отселе на кого будеть, то на того будемъ вси и крестъ честный; рекоша вси: «да будет на нь и вся земля Русьская»; и целовавшеся поидоша во свояси».

В этом тексте отсутствует само представление о единстве владения Ярославичей и старейшинстве над князьями киевского князя. Так было положено начало раздельного, отчинного владения. Русская земля не являлась, в нашем понимании, единым государственно-территориальным организмом. Скорее, это была федерация земель; распад ее потому вполне закономерен.

Старейшинство «в отца место», о котором говорится в «ряде» Ярослава могло иметь силу, но лишь при одном условии: что в сознании людей присутствует представление о том, что старший брат — глава рода, имеющий права на власть и собственность. Однако «простые вещи» — самые трудные: сознание человека древнерусского еще не готово было к такому революционному повороту в собственном бытии. Ярославичи держат свои владения при помощи внутрисемейного раздела земли, и если у главы семьи отнимают владение, то и сыновья лишаются волостей: Изяславичи теряют семейные владения с изгнанием отца, Святославичи — с возвращением Изяслава[313]. Вероятно, многие обстоятельства препятствовали воплощению в реальной практике мысли о первенстве старшего сына в роде, но одно из главных заключалось в том, что каждый князь был чрезвычайно крепко связан с традициями городских собраний, нередко принимавших решение о том, кто будет у них князем. Вечевые традиции оказывали противодействие новым формам организации власти. Только мощный катаклизм — нашествие иноплеменников — могло оказать и в реальности оказало воздействие на возникновение иной структуры княжеской власти и городского управления (см. подробнее гл. 3). Идея старейшинства в прежнем виде себя изжила окончательно после того, как в 1169 г. Андрей Боголюбский разгромил Киев. Владимирский князь заставил признать за собой такое старейшинство, которое ограничивалось Северо-Востоком Руси и правом распоряжения киевским престолом: в дела иных земель Андрей Боголюбский и не собирался вмешиваться. По остроумному замечанию В.О. Ключевского, «княжеское старшинство, оторвавшись от места, получило личное значение». В домонгольской Руси существовала своя терминология для определения отношений внутри одного большого рода. Все князья — «братья». Слово «брат» во второй половине XII в. обретает новое значение: брат тот, с кем можно жить в союзе. Договорное братство пришло на смену эпохе договорного старейшинства, когда братья подчинялись воле отца...

Итак, в эмбриональной форме модель удельно-вотчинных отношений существовала в эпоху перехода, условно говоря, от старейшинства к частно-семейной «отчине». В целом же можно сказать, что княжеская власть не нашла формулу распоряжения в отношении всей Русской земли[314].

Русско-монгольский синтез

Огромное влияние на формирование удельно-вотчинной системы оказало монгольское право и сама монгольская система властвования.