Категории русской средневековой культуры

Крижанич, не теряя времени, сразу же в приемной палате Посольского приказа стал писать челобитную новому царю: «Царю государю и великому князю Феодору Алексеевичу всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу биет челом холоп твой Юрко Серблянин. Милосердный государь царь и великий князь Феодор Алексеевич, пожалуй меня, холопа своего, из Сибири привезенного, вели, государь, отвесть стан, где бы мне можно было пожить до Божие и до твоее государевы воли. Царь государь, смилуйся». 16 июня 1676 г. был объявлен указ Федора Алексеевича о своем венчании на царство. Крижанич направил царю послание, в котором он написал «о мудрости царской» и о том, каким должен быть правитель[551]. Важно отметить, что Крижанич ссылался на «политичное учение» Аристотеля, в котором философ греческий «тако светло подобну изъявил есть и разсудил, яко ничто же может вещей ни желати, ни прости». Если царю понадобится, он готов перевести Аристотелеву «Политику» на русский язык...[552] «Аще бо некогда мало что могох и желахь послужити, но уже ныне при сем моем пребеднаго и в неволи прежитаго и весма погибшаго живота вечере и отдаточнем часе, при глухоте, и при нападающемъ очесь мраца, и при всемъ животныя и умныя силы решении, ничтоже твоему величеству умею годное и смею обыщати. Разве едино, яко твоя царская пресветлость и величество повелитъ, готов есмь ту похваленну Аристотелеву политику на русский язык ясно и явно и сокращенно преложити, и твоим государским советникомъ на прочтение подати, да и они разсудят, будет ли дело утешно...»[553]

Но судьба так и не подарила ему возможность осуществить в полной мере задуманное. Разочаровавшись в жизни, ученый хорват мечтал теперь лишь об отъезде на родину. Знаком небывалого расположения царя к Крижаничу можно признать то, что Федор Алексеевич разрешил выехать за рубеж ему, уже сильно постаревшему и не желавшему все начинать сначала...

Сам факт того, что писал он свои сочинения с явной надеждой на прочтение, говорит о том, что заинтересованный читатель был[554]. И этот читатель позволял уже себе то, что столетие назад показалось бы кощунственным и богопротивным, а к тому же и просто опасным.

Так, Юрий Крижанич, утверждая в «Политике», что высшая власть от Бога и выше человеческих законов, категорически был не согласен с тезисом о ее богоподобности. Он приводил пример Александра Македонского, который увлекся «богохульной ложью» и хотел, чтобы его считали Богом «и чтобы люди кадили ему ладаном, как Богу». Александр навлек на себя гнев Божий и кару: «тот, кто хотел стать божеством, вскоре лишен был и человеческой жизни». Для автора естественна власть короля, а не царя. Русский царь должен отказаться от своего титула, как от недостойного, ибо король — наместник Бога, а слово «царь» в земной жизни ничего, кроме личного имени Цезаря не обозначает: «Царь Иван поступил нехорошо и неправильно, когда пренебрег славянским именем «король», подобающим высшему после Бога правителю, и принял чужое, неподходящее, негодное и несвойственное высшей власти римское имя «ЦАРЬ»[555].