Категории русской средневековой культуры

Идеи Ю. Крижанича сами по себе не являются свидетельством того, что уже наступила деформация общественных стереотипов, ибо ученый хорват воспитан был в иной системе политических идей и нравственных ценностей. Но интерес к его сочинениям со стороны высших представителей Русского государства и Русской православной церкви явно не случайный — показатель «смутности» сознания русских современников конца XVII в. Легко заметить, что некоторые идеи Ю. Крижанича, несмотря на их острую форму и инвективность, так или иначе оказались созвучными тому, что воплощалось в жизни. Опять-таки речь, видимо, не должна идти о прямой связи его сочинений с действиями властей, но то, что «витает в воздухе», непременно или уже материализовано, или в скором времени будет отражено в слове и на бумаге. Таким образом, в языковой мифологеме средневекового человека наступает время перемен. Ему приходится совершать «переоценку ценностей», а значит, мысли о самом себе вновь становятся важными...

В предисловии к своей «Арифметике» (1701) Леонтий Филиппович Магницкий пустился в рассуждения о человеке, его смысле и предназначении. Любой учебник показателен тем, что в нем выражаются понятные многим идеи, отражающие общепринятое настроение. Не был исключением и этот учебник.

Судя по всему, математикой он занимался самостоятельно, привлекая существовавшие уже к этому времени пособия. В тридцать с небольшим лет он стал учителем Навигацкой школы. Умер в 1739 г. — См.: Лаврентьев А.В. Люди и вещи. Памятники русской истории и культуры XVI—XVII вв., их создатели и владельцы. М., 1997.

Бог сотворил человека «всякими добротами оудобри». Говоря о «внутреннем» и «внешнем» человеке, Магницкий не противопоставляет эта две ипостаси, напротив, ищет в них гармонию, и находит. «Велика есть доброта в телеси»[569]. Известно, сколь безмерно расстояние «неба от земли», но человеку «внешнему» даны необыкновенные силы от Бога, и он способен, имея «толь малое око», это узреть, а также положение звезд, солнца, луны и «различественное их межу собою разстояние». То же самое можно сказать и о других внешних силах человека. Конечно, «человек есть приятелен по внутреннему, по нему же свойственне именовася человек»[570], но «внутренний» человек раскрывается с помощью внешних сил и действий. Бог, считал Магницкий, столькими благами «оукраси, тако почте, и всячески оустрои, сообразно и подобна быти себе оудостоив назирателя видимого здания сотвори... и царя сущих на земли постави, самовластна, ни от кого владеема, владеюща же видимыми»[571]. «Естество» человека обладает, как мы бы сказали сейчас, императивом нравственности; Магницкий это же самое выразил другими словами: «Влия [Бог. — А.Ю.] же естественно самовластному его благих желати, и всяческих [зол. — А.Ю.] хранитися зело, якоже привременных, тако и вечных».

Что же такое «внешний» человек? «Животное, двизательное и прочая с пятью чувствы, чрез этих же вся подлежащая осязует, обоняет, вкушает; слышит, осмотряет присушу к зрительной силе... сроднику ея чувственному свету — им же вся видимая доброта объявляется, и от человека назираемы, и владеема...» «Доброта» (т.е. весь окружающий мир, в котором пребывает человек) — от Бога; «в ней же [доброте. — А.Ю.] самовластный человек оутешается, и по произволению своему оукрашает свою жизнь якоже хощет — дано бо ему владети всем, и управляти»[572].

Как же тогда решался Магницким вопрос о пределах «самовластия» человека? Автор учебника не придал ему особого значения, из чего можно заключить, что этот вопрос уже перестал волновать сознание, отойдя на второй план. Объяснение было дано простое: право владения может быть естественным и по благодати. Человек может, например, обладать своей землей, обрабатывая ее в поте лица, а может иметь особый дар управлять другими людьми. Существует «самовластие» человека по естеству, и «самовластие» царей по благодати.

«Но вся сия, сиречь достойная честь мира сего, и прочая оудобрения, и богатства, не суть вредна, но на украшение суть человека... и ничтоже вреда принесет с добрым произволением приемлемая»[573]. В благоустройстве человека особую роль играет царская власть — она призвана создавать законы, хранить благочестие, способствовать наукам. Магницкий разделял понятия «роскошь» и «довольство нужных» (т. е. необходимого). Связь между этими внешними потребностями и «внутренним» человеком прямая: «Егда же нужных лишаемся внешних, тогда естественне ослабеваем и внутренними».