Катья

Медбрат в темной куртке закрыл двери «скорой помощи», и машина, включив сирену, двинулась по улице в сторону от нас. Полицейские все еще продолжали стоять, вокруг них крутился и Джонни. Наконец из дверей дома вышли еще несколько полицейских, они вели двух парней и девушку, за ними суетливо торопился невысокий пожилой китаец, который что-то им говорил. Но на него никто особо не обращал внимание. Арестованных (все трое держали руки сзади, поэтому ошибиться было трудно) посадили в одну машину. Поговорив еще несколько минут, полицейские сели в свои машины и уехали. Джонни вернулся к нам.

– Это был Дэвид? – спросила я его, как только он сел рядом.

– Да, на носилках был парень по имени Дэвид... Из Бостона.

– Что с ним? Его ранили, избили?

– Перебор. А чего именно, эти поганцы не говорят. Твой братец, как они сказали, уже третий день в отключке валяется, а они только сейчас скорую вызвали! – Джонни выругался.

– Ты узнал, в какую больницу его повезли?

– Да, в госпиталь Святого Антония, это в Гринвич Виллидже. Мы должны поехать за ними, – предложил Джонни и вопросительно посмотрел на Валентина.

– Конечно, – все еще держа меня за плечи, сказал Валентин и крикнул шоферу: – Витек, мы сейчас двинемся в сторону Святого Антония! Ребята могут отдыхать!

– Ты его видел? – спросила я у расслабленно откинувшегося на спину Джонни. – Как он?

– Плохо, – нахмурившись, сказал он. – О чем эти пацаны думают, когда наркотой балуются? Такое впечатление, что им жизнь надоела...

– Джонни, скажи правду, он... он... это опасно?

– Не знаю. Надеюсь, в больнице его приведут в чувство, – он замолчал и, как мне показалось, с жалостью посмотрел на меня.

Было что-то еще в его взгляде, но что, я не могла разобрать, Джонни быстро отвел глаза. Он что-то недоговаривает, явно знает больше! Ему полицейские все рассказали, но он скрывает! Он уже слышал об убийстве Стива, о нашем побеге, о моей страсти к...

Я непроизвольно, словно в ожидании защиты, прижалась к Валентину.

– Ты думаешь, нас... меня пустят к нему? – спросила я.

– Конечно, пустят! Ты же сестра... Я решил им этого не говорить, не хочу впутываться, но ты должна поехать, дать его имя и всю информацию, медицинскую и так далее. Врачам это понадобится... Потом, ты же понимаешь, что когда дело касается наркотиков, тут начинается следствие, так что тебе надо быть готовой к тому, что тебя будут допрашивать...

– Что ты имеешь в виду? – похолодев от ужаса, спросила я. – Как допрашивать? Я ничего не знаю, меня с ним не было!

– А может, лучше теперь, когда мы знаем, где он, – вдруг предложил Валентин, – ты поедешь отдохнуть, приведешь себя в порядок, поспишь... А я пошлю кого-то пока подежурить в больнице.

Джонни удивленно посмотрел на меня:

– Ты... хочешь отдохнуть? Теперь? Но в больнице понадобится присутствие родственников, они ведь понятия не имеют, кто он...

– Я же сказал, что мой человек там будет, – резко оборвал его Валентин и добавил по-русски: – Ели ты сейчас там появишься, полиция тебя тут же схватит. Высадим этого черного где-нибудь, а сами поедем ко мне. Там тебя никто не достанет.

– Валечка, но он же там один... и никто не знает...

Его лицо стало жестким и злым.

– Ты хочешь ехать – пожалуйста. Только без меня. Мне встречи с полицией ни к чему. Я подозреваю, что и тебе тоже.

Он недвусмысленно предупреждал меня, если не словами, то тоном: если я туда поеду, на его помощь рассчитывать больше не стоит. Я опустила голову и сказала:

– Ты прав. Ты, как всегда, прав. Поехали к тебе...

ГЛАВА 48

На следующее утро я проснулась рано, но Валентина уже не было рядом со мной. В маленьких окнах наверху трудно было разобрать, светит солнце или небо затянуто тучами. Я вскочила с кровати и помчалась в ванную.

Вчера, после долгих споров, моих слез, просьб и путаных объяснений, мне удалось убедить Валентина, что будет лучше, если я выпишусь из старой гостиницы и сниму номер в другой. Он никак не мог понять, почему я не хочу остаться у него, пока разберусь что к чему с Дэвидом. Я долго ему что-то плела, и, в конце концов, сработал единственный довод: ему не нужно засвечиваться в деле с наркотиками, которым сейчас наверняка занимается полиция.

Вначале Валентин хорохорился, говорил, что ему плевать, что он здесь чист, но потом, поразмыслив, согласился и попросил, чтобы гостиница, в которую я перееду, была где-нибудь в Бруклине, недалеко от него.

Это условие было легко соблюсти, но мне-то как раз хотелось быть поближе к больнице, где лежал Дэвид. С другой стороны – и тут уж Валентину не пришлось меня долго убеждать, – я не могла пройти к Дэвиду в палату, потому что его либо охраняет полиция, либо медсестры доложат им, и тогда меня схватят, начнутся допросы, захотят оповестить отца, и тут уж пойдут настоящие разборки. Но вчера ночью, после того как закончились наши разговоры, любовные ласки, с моей стороны вынужденные и потому наигранные, а со стороны Валентина, как ни странно, более страстные, чем обычно, у меня возник план.