Катя

И он рассказал, что дежурил и его вызвали, про множественные порезы, наркотическое опьянение и изнасилование.

У меня просто не было слов. Естественно, я ничего пока не скажу Любе, и Сашеньке моему тоже пока ничего не скажу.

После работы пошла к Борисовым.

Двери открыл Саша… седой. Я даже шарахнулась. А он улыбнулся, грустно так. Но все равно он был безбожно красив.

— Проходите, она спит. Я ее загружаю. Я не хочу говорить о случившемся и не хочу, чтобы она помнила.

Мы сидели на кухне. Я даже слова ему сказать не могла, просто была в шоке. Говорил он:

— Мы с Валеркой ей волосы перекрасили, теперь она как прежде. Мне так легче, я на эту радугу смотреть не мог. Не мог и все. У меня хороший сын, Екатерина Семеновна, у меня очень хороший сын, он все понимает, он человек получился.

— Саша, у тебя три сына.

— Думаете, я не знаю? Знаю, просто он уже мне ровня, уже соратник, друг, а остальные маленькие. Если бы я смог все изменить, если бы мог предвидеть. Это мои грехи, а ей-то за что такое?! Вот никак не пойму, у нее жизнь только начинается… Если бы вы только видели, что они с ней сделали! — Он стукнул кулаком по столу. — Слава Богу, хоть лицо не тронули.

— А как она морально, Саша?

— Соответственно состоянию. Она еще не осознает всего. Прощения у меня просила, понимаете, она у меня! А должен я у нее. Вы не спрашивали никогда, а я не говорил, но грех мой гораздо глубже и тяжелее, чем вы думаете. Я ведь просто завидовал Любе, вот мое тщеславие меня куда привело. Все то, к чему я шел и добивался годами, она ловила на лету. Так, без труда, само собой. Я чувствовал себя вторым, а привык быть первым. Но Любе не хватило интуиции дать почувствовать мне себя главным. Она сказала, и точка.

— А та, другая, позволяла показывать твою власть.

— Позволяла. И она была так похожа на мою жену. Она меня просто использовала. От того еще более мерзко. Как иллюзия какая-то была. Я анализировал, думал и понял, она хитрая, она уловила, чего мне не хватает, и воспользовалась. Просто воспользовалась моими слабостями, а я, идиот, повелся.

— Дело прошедшее. Ты мне скажи — Люба мягче стала?

— Нет, — он улыбнулся, по-доброму так, — но это не важно. Важно, что она со мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Саша, ты седой совсем.

— Да видел. Я давно седой. Просто еще что-то оставалось. И казалось, что все не так плохо, а вчера волосы прям сыпались. Вот результат, но это не важно. Мне не восемнадцать, и я мужчина. Переживу. Вы домой?

— Да. Митя дома. Или я тебе нужна?

— Нет, мы с Валерой справляемся. Да и она не хочет никого больше видеть. Ее понять можно.

— Нужно! Но если что, звони. Я в любое время.

— Знаю, спасибо!

Часть 58

Я была у второго поста и разговаривала с сестрами и акушерками, когда они все дружно со мной повернули головы в строну приближающегося директора. Девочки, мягко говоря, поджали хвосты, а я просто растерялась, пытаясь прочитать по его лицу, что же у них происходит. На работе он был первый день. Когда он, наконец, подошел, то не обращая внимания на присутствующих, взял меня за плечи, и глядя прямо в глаза, сказал:

— Операция закончилась, почка работает.

Его глаза блестели от слез и от вымученного счастья.

— Видишь, Сашенька, уже три четверти пути пройдено.

Я первый раз в жизни при посторонних назвала директора Сашенькой, а он и не заметил. И я не заметила. Вот старость и нервы что с человеком делают. Это со мной, в смысле. Но на душе стало легче у обоих. А он так и смотрел в мои глаза и улыбался, и плечи так и не отпускал, а я тоже улыбалась.

— Кофе тебе сварить? Пошли ко мне.

И мы пошли под удивленными взглядами медперсонала. Я усадила его на диван и налила кофе. Он попросил тот, что любила Люба. Пил потихоньку и все улыбался. Опять невольно залюбовалась им. И зачем Бог наградил его такой внешностью?! Даже половины бы ему с лихвой хватило.

— Ты Любе звонил?

— Нет, она сама сообщила, когда он уже от наркоза отошел. Сказала, что жалко, что меня рядом нет. А я ответил, что жалко, а сам подумал, что она была права, когда не позволила мне ехать. Как будто знала, что я должен был быть тут, что так с Мариной получится. Страшно подумать, что могло бы быть…

— Как она? Марина?