Катя едет в Сочи. И другие истории о двойниках

Не только женщины ему, кстати сказать, верили. Он был очень убедителен, врал с каждым годом всё лучше и выглядел всё представительнее. Когда требовалось – молодел, если нужно – старел.

Неделю спустя после своего тридцатилетия Кузин под личиной Андрея Игнатьева ехал в спальном вагоне с очередным генералом – то ли случайно так совпало, то ли по плану, это Воронину неизвестно.

Из Киева в Москву шёл тот поезд. Генерал был в хорошем расположении духа, предложил попутчику составить ему компанию. Выпили немного, потом добавили ещё немного. Оба ведь служивые, есть о чём поговорить. Правда вот, Андрей Игнатьев был в штатском. И невесёлый.

– Чего грустишь? – по-доброму спросил генерал.

– Да к матери еду в Москву, генерала мне дали недавно, а форму сшить не успели. Хотел всего лишь старуху свою обрадовать…

– Ну, этому горю я точно смогу помочь! – обрадовался попутчик. – Как только приедем, отправляйся по этому адресу, скажешь, что от меня. Будет тебе форма! А звание твоё давай прямо сейчас отметим.

Отметили.

– Ты где служишь-то? – спросил Игнатьев первым.

– В Киеве, а ты?

– Под Ленинградом. В Полтаве у родни гостил.

Как раз недавно была в «Красной звезде» статья о достижениях одного военнослужащего из Ленинградского военного округа. Игнатьев пересказал её своему новому знакомцу в подробностях, не переврав ни одной фамилии.

– О, так ты с Женькой Телятниковым знаком? – обрадовался генерал. – Это мой однокашник. Хотелось бы мне его повидать. Передай привет!

– Передам, не забуду, – клялся Игнатьев.

Общаясь с военными, изображая одного из них, самым главным было никогда не «служить» в тех частях, где служил собеседник. Желательно, чтобы они находились одна от другой на максимальном удалении! Благо страна позволяла. А если сыщутся общие знакомые, так это не страшно. Важно первым задать правильный вопрос и самому не лопухнуться с ответом.

Прибыли в Москву, пожали друг другу руки, Игнатьев поблагодарил генерала за помощь – и отправился за формой. Такие она перед ним возможности открывала, что он их даже осознать все сразу не мог! Отвлёкся, расслабился. И, уже наряженный в новенькую «парадку» генерала, крепко уснул в зале ожидания Казанского вокзала, откуда собирался выехать в Свердловск.

Именно в тот час, на беду Игнатьева, в здание вокзала вошёл военный патруль. Смотрят – а там целый генерал спит! Без сопровождения, даже, кажется, без багажа. Непорядок. Стали будить аккуратно:

– Товарищ генерал, проснитесь! Товарищ генерал!

Спросонок не сумев оценить ситуацию верно, Игнатьев сделал именно то, чего делать не следовало, – побежал от патруля. Его догнали, уже безо всякой уважительности потребовали документы – и выяснили, что никакой Игнатьев не генерал, а всего лишь гражданин Кузин, который к тому же находится в розыске.

Присудили ему вполне божеские четыре года, наказание отбывал в Новой Ляле Свердловской области. Показал себя примерным и раскаявшимся, так что на свободу вышел не только с чистой совестью, но и годом раньше. И первым же делом после освобождения рванул в Свердловск. Не давали ему покоя таинственные бумаги из Дома Чекистов, всё искал способ, как бы к ним подобраться. А капитан Воронин искал способ поближе подобраться к Кузину, потому как присматривал за ним после освобождения по личной просьбе одного высокопоставленного московского военного.

– Чем больше я о нём узнавал, тем сильнее меня поражала его невероятная, безграничная наглость! – сказал Воронин. – Мешало Кузину только то, что он не мог сконцентрироваться на одном крупном деле, постоянно отвлекался на мелочи. Самое смешное, Юлия Ивановна, что он действительно написал книгу о Доме Чекистов, и она получилась весьма занимательная! Вы не читали?

– И не собираюсь. Уверена, там сплошное враньё.

– Ну не сплошное. И потом, как изложено! Роман!

– Вы им будто бы восхищаетесь, – сказала Юля.

– Виноват, – развёл руками капитан Воронин. – Ничто человеческое, сами понимаете. И если бы он не увлёкся побочным мошенничеством с окнами, то мог бы не пускаться в бега!

Погорел Кузин на тех самых евроокнах, которые предлагал по льготной цене жильцам Дома Чекистов. Ему надо было попасть во все квартиры режимных подъездов без исключения, но сделать это по легальной причине: я, дескать, пишу книгу, не согласитесь ли ответить на пару вопросов? – получалось не всегда. Люди теперь стали намного подозрительнее, это в советское время можно было постучать в любую квартиру, попросить стакан воды и получить его. Вот Кузин и совмещал приятное с полезным, историю с бухгалтерией. От денег отказываться он с самых юных лет не умел и, когда доверчиво обобранные им старушки начали возмущаться, пропал из виду окончательно. Нашёл он тайник или нет, так по сей день и неизвестно. Но по заявлению одной из потерпевших жиличек был вновь объявлен в розыск. А тут и Юля с Пашей удачно подвернулись под руку…

– Мне всё-таки кажется, что вы специально его упустили, – сказала Юля, когда капитан Воронин прощался с ней, будем надеяться, навсегда. Сказала она это тихо, и капитан вполне мог сделать вид, что ничего не услышал.

6.