Катилинарии. Пеплум. Топливо

– Минутку, дитя мое: не следует путать ум с проницательностью. Вы оказались достаточно прозорливы, чтобы понять истинный смысл события, случившегося 1916 лет назад. Я же не ограничился объяснением фактов. Ум проявляется в творчестве, и я сотворил Помпеи.

– О чем вы говорите? Убийство жителей целого города вы называете творчеством?

– Напомню, что в 2578 году там, где сейчас развалины Помпей, не было ничего, абсолютно ничего. Путем доселе невиданных умозаключений я возродил на месте пустоты хорошо сохранившиеся развалины великой Истории. Я обладаю умом творца, тогда как ваш пригодился бы в лучшем случае частному детективу.

– Я писала романы.

– Это я и хотел сказать. Развивать мысль на бумаге – всего лишь прихоть, развлечение. Но вам бы не хватило способностей воплотить в реальность идею, подобную моей.

– Вероятно. Но даже если бы они у меня были, я бы этого не сделала. Я никогда бы не погубила тысячи людей.

– Это естественно. Статистика подтверждает: у людей с коэффициентом интеллекта выше ста восьмидесяти нравственные ориентиры стираются.

– Да вы, ей-богу, этим гордитесь!

– Чтобы испытать чувство стыда, необходимо иметь нравственное сознание, а поскольку коэффициент моего интеллекта равняется ста девяноста девяти…

– Ну что ж, а я с высоты моего интеллекта одуванчика позволю себе считать вас не только негодяем, что вас не удивляет, но также и дураком!

– Забавно.

– Да, дураком! Тот, кто забывает о собственных интересах, просто глуп.

– Я забыл о собственных интересах?

– Подавая подобный пример грядущим векам, вы рискуете разделить ту же участь, несчастный вы идиот!

Цельсий расхохотался.

– Боюсь, ума у вас даже меньше, чем у одуванчика, дорогуша. Вы ничего не поняли. Мы сохранили Помпеи как памятник архитектуры. Оглянитесь вокруг. Сегодняшняя архитектура – вопиющий кошмар. Нам ничего не грозит.

– Откуда вам знать? Быть может, в 3125 году люди сочтут этот вопиющий кошмар изысканным.

– Вы забываете об основе основ Вселенной – энергии. В прошлом году мы потратили такое ее количество на извержение вулкана, да еще в далеком прошлом, что человечество никогда больше не сможет это повторить.

– К 3125 году найдут новый источник энергии.

– Не найдут. С 2150 по 2400 год совет, состоявший из двадцати миллионов лучших умов, рассматривал все возможные источники энергии, уже известные и те, что могут появиться в будущем. И пришел к четкому выводу: напрасно ученые пускали в ход свое безграничное воображение, новой энергии в Солнечной системе все равно не найти, разве что случится еще один большой взрыв, и начнется новый отсчет времени.

– В жизни не слышала подобной глупости.

– Боюсь, вам не хватает ума, чтобы смириться с этим вердиктом.

– Простите, но заявлять, будто потенциал будущего исчерпан, – такого во всемирной истории глупости еще не бывало.

– Уверяю вас, нам безразлично, что вы думаете на сей счет.

– На сей счет я и не обольщаюсь. Однако чем больше вы ругаете мои мозги, тем меньше я понимаю, почему вас так пугает мое возвращение в 1995 год.

– Я вам уже сказал: ограниченные умы приносят больше всего вреда.

– Допустим. Но я не улавливаю логики вашего поведения. Не допускаете же вы, право слово, что мое вмешательство заставит людей задуматься, а все ли чисто с этим извержением вулкана, произошедшим почти две тысячи лет назад!

– Не стоит так углубляться в эту тему, вы и так совсем запутались во времени. Откуда вам, например, знать, что сорок лет назад исследователь по имени Марникс открыл возможность, которую не постичь вашим примитивным мозгам, – принцип квандокитии.

– Марникс. Он, должно быть, голландец?

– Вы безнадежны. Я только что рассказал вам об одном из величайших достижений человеческого ума, а вас волнует только доисторический вопрос – национальность!

– Вы в самом начале предупредили, что я ничего не пойму. Вот я и хватаюсь за то, что могу постичь, с моими-то жалкими способностями.

– Голландцами были предки Марникса или шведами – что это меняет?

– Ничего.

– В таком случае почему вас это интересует?

– Не знаю. Может быть потому, что это подтверждает некую историческую закономерность: голландцы всегда были выдающейся нацией. Я вижу, они такими и остались.

– И что дальше?

– Дальше – ничего. Меня это взволновало.

– Смешно.

– Уверяю вас, дорогой Цельсий, мне безразлично, что вы думаете на сей счет.

– А принцип квандокитии вам интересен?

– Да, как и все, чего я не понимаю.

– Увы, боюсь, вы никогда не поймете.

– Обожаю то, чего никогда не пойму.

– Как большинство гениальных открытий, квандокития основана на простейшей идее – неуловимости онтогенеза.

– Потрясающе! Я уже почти ничего не понимаю. Между нами говоря, у вашей простейшей идеи довольно чудное название.

– Каждый убедился в этом на собственном опыте: достаточно произнести слово «сейчас», чтобы оно потеряло смысл. Настоящее не соответствует ни одной реальности. Объединив это «сейчас» с понятием места и личности, мы получаем точку тройного определения, которая называется…

– Точка СПВ – субъект-пространство-время.

– Вам-то откуда это известно?