Катька – пограничная собака

В тех редких случаях, когда дела задерживали до темноты, удавалось увидеть красоту этого города: он расцветал огнями и иллюминацией, как сверкающая новогодняя ёлка. Передвигающиеся по дорогам машины были причудливо украшены всем, что могло гореть и светиться. Главным правилом кабульских дорог было: кто сильнее, тот и прав. Поэтому, переливающиеся многочисленными огнями и фонариками барбухайки чувствовали себя королевами дорог, презрительно глядя сверху на снующие жёлтые такси, также отсвечивающие всеми цветами радуги. Идущий по дороге БТР со своими двумя жалкими фарами, и установленной сверху «луной» с фильтром для ночного видения, в темноте не производил должного впечатления на участников движения. Поэтому фильтр на «луне» заменяли на обычное стекло, врубая прожектор в нужный момент на всю мощь. На дороге сразу же возникал ажиотаж: такси сиротливо жались к обочинам, а барбухайки просто съезжали в кювет, признавая право сильного на движение.

Как-то, в одну из поездок по Кабулу, Катька стала свидетелем дорожно-транспортного происшествия. Несмотря на беспредел на дорогах, иногда на перекрестках стояли регулировщики, — они пытались направлять поток, отсекая движение по одной трассе, и пропуская по другой. Колонна 24-й заставы как раз и встретилась с такой ситуацией. Уже начавшей пересечение перекрёстка колонне было указано сдать назад, чтобы пропустить идущий наперерез поток. БМП и следующий за ним КАМАЗ Олега Лущаева послушно отъехали назад. Следом идущий БТР также включил задний ход. А между ним и следующим бэтээром умудрился втиснуться таксист на ядовито-жёлтом автомобиле. Поскольку зеркала заднего вида на бэтээре не предусмотрены, механик-водитель таксиста, естественно, не видел. А тот не успел среагировать… Такси представляло собой печальное зрелище. Афганец сокрушённо рассматривал то, что осталось от машины. А моментально соскочившая с брони Катька, с разгону влетевшая в гущу событий, яростно высказала таксисту на своём собачьем языке всё, что думала о его безалаберном поведении.

Дорога из Кабула на заставу проходила через кишлак Паймунар, приближения которого Катька всегда ждала с напряженным вниманием. Выстраивающиеся в ожидании колонны по обе стороны бачата — афганские дети разных возрастов, — были причиной её беспокойства. Они, как цыганята, начинали многоголосо кричать на чистом русском языке: «Командор, дай бакшиш!» Для этой ватаги бойцы обычно возили с собой разные мелкие подарки, чаще всего это были выдаваемые в сухпайках галеты, упакованные в серо-зеленоватую бумагу. Разгрызть их было невозможно даже в самом голодном состоянии, разве что, размочив в воде, поэтому, как правило, их раздавали голосящим бачатам. При въезде в кишлак Катька начинала беспокойно крутить головой на все 360 градусов: шустрые попрошайки не только выпрашивали бакшиш, но и могли спереть всё, что плохо лежит — ломик или лопату, топор или другой инструмент с брони, особенно, если БТР ненадолго останавливался возле дукана. А когда случалось так, что подарков с собой не оказывалось, — самые бойкие могли запросто послать по известному адресу на том же чистейшем русском языке.

Дукан располагался в обычном двадцатифутовом контейнере. Кроме узкого прохода, в нём всё было завалено самым разным товаром, у неизбалованного изобилием советского человека разбегались глаза. Хотя, как правило, у дуканщиков покупали только необходимые мелочи, — ассортимент военторгов был богат выбором.

На получаемую в чеках зарплату в солдатских и офицерских магазинах можно было купить многое из того, что в Союзе было дефицитом и роскошью: аудио- и видеотехнику, долго после окончания той войны афганцев можно было узнать по «крутым» наручным часам, которых тогда ещё не продавалось в Союзе…

Разнообразие импортного товара, в Союзе доступного только избранным в валютных магазинах, — это был один из контрастов афганского уклада жизни. Сложно было придать целостность картинке, когда седой аксакал в чалме работал на своём огороде мотыгой тринадцатого века, а рядом блестел на солнце современный «Панасоник», из которого лилась восточная музыка. Контраст нищеты и современной импортной аудио- и видеотехники, гостеприимства — и способности заработать на подрыве того, с кем вчера ел плов, — эти восточные переплетения трудно усвоить бесхитростному славянскому сознанию. Была война, была борьба за выживание, была злость за погибших друзей, — и была жалость к голодным пацанам, сочувствие к бедности, товарный и денежный обмен, — этот сложный клубок отношений невозможно разделить на составляющие. Поэтому так противоречивы были чувства уходящих с Востока, никто не смог бы описать их тогда с полной достоверностью…