Католическая Церковь в России (конец IX – начало XXI вв.)

В 1814 году Александр I встречается с протестантским мистиком Иоганном Генрихом Юнг-Штиллингом (1740-1817). Толкование Юнг-Штиллингом Библейской книги «Откровение» и другие его работы создали вокруг писателя ореол пророка. Многие деятели Российского Библейского общества разделяли взгляды Юнг-Штиллинга. «Мистики» Александровой эпохи усердно переводили его сочинения. Его ценил даже некоторые представители верхушки православного духовенства той эпохи, например архиепископ Иннокентий (Борисов). Однако другой видный деятель РПЦ, митрополит Филарет (Дроздов), отзывался о Юнг-Штиллинге несколько более осторожно. Он писал о книге Юнг-Штиллинга, изданной им в 1798 году и называвшейся «Победная повесть, или торжество веры христианской» (рус. пер.: СПб., 1815), что в ней «изъяснения первых пяти печатей были действительно замечательны, хотя вообще книга была проникнута духом протестантства». Противники же Библейского общества и протестантского «мистицизма» называли учение Юнг-Штиллинга «бесовским» и усматривали в нем «революционность», хотя от нее нем. мистик был весьма далек. Именно борьба вокруг книг Юнг-Штиллинга послужила сигналом для похода против Библейского общества [276].

Заключение в 1815 году Священного Союза [277] между австрийским императором – католиком, прусским королём – протестантом и русским императором – православным мыслилось Александром I как своеобразное единение трёх христианских конфессий. Однако, несмотря на то, что Папа Пий VII считал себя обязанным Александру I своим освобождением из плена и возвращением всех принадлежащих Риму областей [278], отказался присоединиться к Священному союзу.

По мнению Г. Реммерса: «все наполеоновские войны начала XIX века гораздо шире раскрыли «окно» на Запад, чем это удалось неудержимой энергии Петра Великого. Никогда еще у России не было такого близкого контакта с Западной Европой и ее культурой; уже одно только пребывание русской армии во Франции после триумфального вступления в Париж вызвало массу впечатлений, которые не могли не оставить глубоких последствий в русском обществе». Кстати, существовала точка зрения, которую попытался обосновать в своих работах И.С. Гагарин, согласно которой император Александр I незадолго до смерти обратился в католичество. Для этих целей он отправил в Рим своего представителя, генерала А. Мишо, который должен был лично сообщить Папе «о намерении русского императора принять католичество и обратить в него своих подданных» [279].

О склонности Александра I к католичеству и о его заинтересованности этим религиозным исповеданием говорят следующие документы: прежде всего его собственные письма, обращённые к великой княгине Екатерине Павловне; записка А.Н. Голицына о различиях православной и католических церквей, представленная им по просьбе императрицы Елизаветы; воспоминания Шатобриана о Веронском конгрессе, содержащие запись бесед писателя с русским императором [280], а так же информация о упомянутой выше миссии А. Мишо в Рим.

В 1822 году во время Веронского конгресса [281], Александр I хотел посетить Рим, однако императрица-мать убедила его отказаться от этого намерения.

Разобравшись с религиозными взглядами Александром I, давайте посмотрим, как обстояли дела с ситуацией в духовной сфере в российском государстве. Так, в богословских кругах того времени присутствовали достаточно веротерпимые настроения. Уже упоминаемый мной выше в связи с Юнг-Штиллингом митрополит Филарет Дроздов говорил, что «Восточная и Западная Церкви – от Бога ‹…› всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога. А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа во плоти, не есть от Бога» [282]. Митрополит Платон Городецкий ввел метафору «о стенах между Церквами, не достигающими неба» [283], смысл которой заключается в том, что, несмотря на существующие межконфессиональные различия между обеими церквами, они, эти различия, в коечном итоге, – часть единого целого, так как над ними обеими раскинулось общее для них «небо» – Господь Бог.

Фактически, как я уже неоднократно говорил, начиная со времён Екатерины II, Римско-католическая Церковь в России была подчинена государству. «Буллы, послания и наставления папы не приводятся в России в действие без разрешения императора, испрашиваемого министром внутренних дел после предварительного удостоверения, что они не содержат в себе противного «государственным постановлениям и священным правам и преимуществам Верховной самодержавной власти» [284].