Каторжник император. Беньовский

Эпопея Беньовского была Хотинскому и его секретарям известна. Резидент информировал графа Никиту Ивановича Панина, возглавлявшего коллегию иностранных дел, о появлении в Париже сего беглого каторжника и мошенника, покровительствуемого, как доверительно сообщил один осведомлённый правительственный чиновник, самим герцогом д’Эгильоном. К донесению Хотинский приложил пачку парижских газет с очерками и статьями Мориса Августа, обращая внимание Никиты Ивановича на враждебную антироссийскую направленность публикаций.

Секретарь провёл Рюмина к резиденту. Рюмин настоял на том, чтобы к ним присоединился и Судейкин — один ум хорошо, а два лучше. Остальным была предоставлена возможность отдыхать во дворе после утомительного пути. Хотинский терпеливо выслушал одного канцеляриста, потом другого, не перебивая. А когда они завершили рассказ, сказал:

   — А история, если верить вам, совсем не такова, как описывает её Беньовский.

   — Враль он первостепенный, мошенник! — воскликнул Рюмин.

   — Похоже, что вы правы. Что же с вами будем делать?

   — Помогите до России добраться, вашество. Век будем за вас Богу молиться, — взволнованно сказал Судейкин.

   — Думаете, это так просто? На то нужно разрешение императрицы. Нужны деньги на дорогу. От Парижа до Санкт-Петербурга, как вам известно, далече.

   — Далече, батюшка. Ты уж не оставь нас своей милостью. Отпиши императрице.

   — Напишу графу Панину. Он, можно сказать, правая рука у государыни по иностранным делам. Пишите челобитную, умоляйте о помиловании и изложите подробнейшим образом все ваши злоключения, как мне об этом только что рассказали.

   — Я прихватил журнал морского путешествия, написанный моей рукой, и карту пути от Камчатки до Макао, — сказал Судейкин.

   — Прекрасно поступили. Журнал и карту тоже приложим к депеше.

Людей накормили, кое-как пристроили по пустующим помещениям. Здание представительства было рассчитано на более внушительный штат, и поэтому многие комнаты пустовали. Рюмин засел писать челобитную. Секретари снабдили его бумагой и чернилами. Текст этой челобитной сохранился и приводится в публикации В. И. Штейна, на которую мы уже не раз ссылались. Из этого бесхитростного документа видно, что люди стали жертвой обмана и демагогии ловкого авантюриста, беспринципного обманщика, представлявшего себя приближённым и доверенным лицом цесаревича Павла Петровича. Большерецкий мятеж, сопровождавшийся убийством воеводы, Беньовский постарался представить как выступление в защиту попранных прав отстранённого от власти цесаревича. Очень скоро люди убедились, что Беньовский, называющий себя бароном, преследует только эгоистичные корыстные и честолюбивые цели, к товарищам по плаванию относится высокомерно и деспотично, не раз поступал с ними жестоко и вероломно. Особенно проявилось это в Макао, где Морис Август оклеветал своих людей перед губернатором, приписав им намерение захватить город. Губернатор поверил нелепой клевете и попустительствовал Беньовскому. Невинные люди были заключены в тюрьму. Особенно невзлюбил Морис Август капитана Степанова за то, что тот открыто обличал его обман и мошенничества. Поссорился он и со шведом Винбладом. Оба не избежали ареста. Беньовский пригрозил, что всех узников подвергнут пыткам и уморят в тюрьме, если они не дадут подписку о своей покорности. Запуганные люди дали подписку. Заупрямился один лишь капитан Степанов, за что и поплатился — его оставили в заключении. Нередко Беньовский позволял себе рукоприкладство, изнасильничал девку-камчадалку, работницу Чурина. Все эти бесчинства вызвали в конце концов всеобщий ропот.

Челобитная заканчивалась такими словами: «А ныне имели случай найти вас, как национального русского человека, покорнейше просим подать нам руку помощи, избавить от насилия, и мы желаем возвратиться в отечество, знаем великодушие государыни, что за нашу простоту помилует, а ежели и накажет, то нам лучше претерпеть от своей государыни, нежели от врага своего отечества». Это был крик души исстрадавшихся, отчаявшихся людей.

Кроме челобитной Рюмин и Судейкин составили список всех лиц, отправившихся с Камчатки на галиоте «Святой Пётр» в морское плавание. В списке указывалось звание каждого и где и каким случаем данное лицо выбыло или где находится к настоящему времени. Перечислялось семьдесят человек. Возможно, список был не полным и не включал некоторых пассажиров и жён упомянутых лиц. Из упоминавшихся семидесяти умерло от болезней в Макао, в пути, в госпитале города Порт-Луи на острове Маврикий и, наконец, в госпитале Лорьяна во Франции двадцать восемь человек, или сорок процентов от всей команды. Трое высажены распоряжением Беньовского на одном из пустынных островов Курильской гряды, и только счастливый случай помог всем троим выжить. Трое убиты в стычке с туземцами Формозы. Один (капитан Степанов) оставлен в тюрьме Макао. Итого, тридцать пять трагических судеб, или половина всего зловещего списка! Жертвы честолюбивых планов авантюриста.