Катынь. Ложь, ставшая историей.

«Пани Ванда. Вы видели этих людей. Вы должны помнить.

Свидетельница. Я уже этого ничего не могу Вам сказать. Вам по-честному говорю, что я уже ничего этого не помню. Ничего не могу я Вам сказать на эту тему. Не могу.

Пани Ванда. А что Вам сердце говорит?

Свидетельница. Ничего не могу; и не скажу ничего! Хотя и что знаю — Вы сами понимаете, почему Вот так вот. Время такое. Сегодня я что-то Вам скажу; что-то расскажу; а потом… Все хочут пожить».

Вот разговор еще с одной женщиной:

«Пани Ванда. Мне кажется, должны знать. Мне кажется, что Вы можете сказать. Как их везли здесь, железной дорогой? А потом как на эти Козьи Горки? Как это было? Как эти последние минуты моего отца здесь были? Как было? Как привезли их? Как потом везли на Козьи Горки?

Свидетельница. Ну как. Привезут с этого… Вот путь… Запасная [изображает железнодорожные пути жестами рук]… На запасной путь поставят. Приедет машина, подгоняют машину.

Пани Ванда. Да.

Свидетельница. И они лезут в машину. Ну, как " черный ворон " машина. Ну, их посадят в эту машину — и повезли. Машина легковая наперед, машина сзади за ними идет.

Пани Ванда. А как их там вели?

Свидетельница. А там уж я не знаю, что с ними делали.

Пани Ванда. А выстрелы слышно было?

Свидетельница. Не, не слыхала, я дома не сидела.

Пани Ванда. Ну, а кто-нибудь слышал?

Свидетельница. Ну, может, кто и слышал…»

Еще эпизод с той же женщиной:

«Свидетельница [с середины фразы]… «пук», «пук» — говорит ночью. И всё. Ладно, не плачь. А тады их откапывали, мы ходили глядеть. Не надо плакать. Теперь уже не вернешь. Скока прошло.

Пани Ванда. И что люди говорили тогда? Жаловали?

Свидетельница. Ничего люди не говорили.

Пани Ванда. Боялись?

Свидетельница. Конечно, боялись».

А вот Михаил Кривозерцев, один из свидетелей «комиссии Бурденко», уже очень старый, говорит медленно, с паузами, и его дочь, Тамара Лаппо. Пусть читатель простит, но мы приведем, пожалуй, эту запись почти целиком, поскольку она интересна в первую очередь психологически.