Катынь: спекуляции на трагедии

Шумиха, поднятая немцами вокруг катынских могил, экскурсии в лес местных жителей привели совсем не к тем результатам, которые ожидали организаторы провокации. По округе поползли слухи о том, что немцы сами расстреляли поляков, а теперь хотят свалить преступление на Советскую власть. Немцы забеспокоились. Русским полицейским было приказано выявлять и арестовывать всех лиц, выражавших неверие или даже сомнение в правдоподобности сообщения о расстреле польских офицеров большевиками. Специальная Комиссия зафиксировала два случая расстрела «маловеров». За свое неверие поплатился жизнью даже один полицейский.

Как в решете воды

Можно ли опровергнуть свидетельские показания, факты, выводы специалистов? Оказывается, запросто, было бы желание. А оно просто огромно у антисоветчиков-русофобов. Члены советской Специальной Комиссии, дескать, написали то, что от них требовали. Ф. Гаека тоже вынудили написать книгу. Ну да, вызвали Н. Бурденко в НКВД и сказали: «Слушайте, академик, напишите-ка Вы, что поляков расстреляли немцы, а то, знаете ли, неприятности у Вас будут». «Как прикажете», – ответствовал главный хирург РККА, лауреат, академик и пр. и пошел писать для И. Сталина фальшивку с грифом «совершенно секретно». (Напомню, что официальное Сообщение о результатах расследования «Катынского дела», опубликованное в «Правде», в значительной мере текстуально совпадает с подготовленной членами комиссии Н. Бурденко секретной справкой о результатах их работы. Но все-таки Сообщение – это не аутентичный справке документ. В нем опущены многие детали расследования и его результатов. Это представляется вполне оправданным: зачем загромождать важный документ не имеющими принципиального значения деталями? Но, на мой взгляд, они являются еще одним подтверждением достоверности приводимых в Сообщении доказательств.)

Читатели не поверят, но американские последователи д-ра Геббельса даже свидетеля энкаведевских угроз нашли. Ну, не свидетеля, скорее, слушателя. Был, оказывается, у академика Н. Бурденко какой-то уж совсем близкий друг, профессор из Воронежа по фамилии Б. Ольшанский, которому он едва ли не на смертном одре поведал страшную тайну: Сталин его заставил. Николай Нилович, как известно, умер в 1946 году, а лучший друг из Воронежа каким-то образом оказался на Западе, где и рассказал в 1951 году под присягой комиссии американского конгресса о признании покойного председателя Специальной Комиссии.

Но некоторым обличителям «злодеяний НКВД», вероятно, показалось, что заявления, даже «под присягой», одного наперсного друга маловато. Для непредвзято настроенных людей показания неизвестного никому перебежчика (кстати, еще и вопрос, был ли этот Б. Ольшанский другом академика) все-таки звучат неубедительно. И вот читаю на сайте РИА-Новости (www.rian.ru) в биографии Н. Бурденко: «В конце войны был назначен председателем комиссии по расследованию массовых убийств в Катыни. (Во-первых, комиссия, которую возглавлял Н. Бурденко, все-таки называлась иначе. Во-вторых, знают ли в РИА-Новости, когда закончилась война или когда была создана комиссия?) По свидетельству современников, в частных беседах признавал, что эти расстрелы – дело рук НКВД». Ну, действительно, чего мелочиться, если безо всяких трудностей из одного прохвоста можно сделать несколько современников Н. Бурденко? При этом, правда, умнейшего человека выставляют каким-то недоумком, вроде графа Липского, который в «частных беседах» рассказывает о тайне особой государственной важности. Но зато «доказательств» лживости выводов комиссии Н. Бурденко стало сразу больше. (В практике расследований не редкость, когда для выводов пользуются сообщениями из «вторых рук». Члены Специальной Комиссии также использовали полученную таким образом информацию. Однако в каждом таком случае – их, кажется, всего было два – они искали подтверждение ей через другие источники. А в системе «доказательств» современных последователей доктора Геббельса ссылки на то, что кто-то кому-то что-то сказал, – не эпизод, а довольно распространенный прием. Видимо, никому из них и в голову не приходит, что постоянно аргументировать свою позицию тем, что «одна баба сказала» – не солидно, а «размножать» «свидетелей» – это уж откровенно не порядочно. Но понять нынешних сподвижников доктора Геббельса можно: где им взять другие «доказательства»?)

Между прочим, советские и российские пособники Геббельса обычно обходили и обходят ответом вопрос: а множеству людей, привлеченных к работе Комиссии Н. Бурденко, им, как и членам Комиссии, включая митрополита Николая, тоже под угрозой расправы приказали держать язык за зубами? И более чем ста свидетелям, давшим устные и письменные показания Специальной Комиссии, тоже приказали молчать, предварительно заставив дать лживые показания? И еще нескольким тысячам, пожалуй, даже десяткам тысяч человек, о которых я скажу ниже, тоже приказали помалкивать?