Катынский лабиринт

«12 августа с.г. при доставке одного военнопленного в тюрьму г. Москвы при обыске у него было обнаружено 2 клгр. 322 грамма золота. Золото находилось зашитым в двух полотняных поясах. До этого военнопленный конвоировался войсками несколько раз. Первоначально со станции Шепетовка в Старобельский лагерь, затем из Старобельска в Юхновский лагерь, из Юхновского лагеря в Грязовец, а из Грязовца в Москву.

Указанный факт свидетельствует о том. что производимый обыск составом конвоя является низкого качества, вследствие чего запрятанное золото не было обнаружено».

Случай и в самом деле небывалый: что за золото, в каком виде. откуда? Гадать бесполезно, а дополнительной информации никакой нет. Обращает на себя внимание и факт многократных перемещений военнопленного из лагеря в лагерь. Действительно, пленных довольно часто переводили с места на место: в каждом лагере, а также в областных управлениях НКВД, в Москве, Киеве и Минске с поляками работали следователи, заводили уголовные дела, разыскивали подельников; интересовались пленными и разведка с контрразведкой (об этом позже). С другой стороны, пленных сортировали — скажем, по профессиональному признаку.

«Начальствующему составу войск необходимо обратить внимание на проведение более тщательного обыска военнопленных, принимаемых из лагерей.

В дальнейшем обыск военнопленных производить на одинаковых основаниях с заключенными».[26]

Из чего следует, что до середины ноября 1940 года пленные обыскивались на неких особых основаниях.

Сосредоточимся теперь на судьбе тех узников, чья трагическая участь составляет предмет этой книги. Речь пойдет о Козельском, Осташковском и Старобельском лагерях НКВД.

Офицеров от солдат отделяли уже в пересылках, содержали строже. Цитирую письмо Михаила Андреевича Добрынина из Бреста:

«В 1937–1941 годах я жил в Смоленске. Дом находился рядом с железнодорожным переездом, и я хорошо помню, как в 1939 году шли составы с польскими военнопленными. Часто у нашего переезда поезда останавливались и простаивали довольно долго. Мы, мальчишки, как и некоторые взрослые, подходили к составам и общались с поляками. Наши люди выносили им еду. Нам они раздавали польские монетки, шутили. Это был рядовой состав. На противоположной стороне путей были выстроены временные бараки, куда в сопровождении охраны выводили «панов». В основном это были офицеры, а также гражданское население, включая женщин и детей. Общение с ними не допускалось, но издали можно было смотреть».

Сначала опять цифры. Пытаться установить точное число пленных в каждом из лагерей бесполезно: цифры эти постоянно колеблются. Сошлюсь на профессора Мадайчика. изучившего все известные к моменту написания его кнш и источники. Его данные в принципе совпадают с архивными документами с допуском в пределах сотни, а по Старобельску с точностью до человека. По Мадайчику, в Козельском лагере содержалось приблизительно 4,5 тысячи офицеров, в том числе генералов — 4, конградмирал — 1, старших офицеров — 400. младших — 3500, курсантов — 500.[27]

В Старобельском лагере было около 3900 офицеров (8 генералов, 380 старших офицеров, 3450 младших, 30 курсантов) и от 50 до 100 гражданских лиц. Осташковский лагерь насчитывал около 6570 полицейских. Таков итог бериевского пасьянса: Козельск и Старобельск стали офицерскими лагерями, Осташков специализировался на полицейских.