Кавалер Красной Звезды. Тотальный политический стеб

Американец и не догадывался, что всего через пару минут его рассуждения о личных перипетиях окажутся ничтожными. Феерия реальности похоронит самые смелые фантазии. Зажглись софиты. Входная дверь открылась, и в помещении появился лейтенант Саид Бельдыев. «Джон! Ты здесь? – приветствовал он Стюарта. – А я думал, сдрейфишь». Саид хлопнул коллегу по плечу и уважительно посмотрел в глаза: «Смелый парень». Зал стал наполняться людьми. Многих Джон знал. Они были сотрудниками линейных подразделений. Все расселись по местам. На сцену вышел Саид и сквозь шум аплодисментов начал что-то говорить. Слышно было плохо. Зрители свистели, кричали и хлопали. Но Стюарту показалось, что среди прочего Бельдыев назвал его имя и упомянул каких-то ульяновских курсантов. На сцену выкатили автомат для продажи газированной воды. Его бока цвета серебристый металлик были натёрты до блеска. Краска лежала идеально. Хромовой ободок вокруг ниши для стакана сверкал в лучах софитов. Сквозь рёв группы поддержки курсантов Ульяновского лётного училища прорезались звуки хита Бенни Бенасси 2003 года Sastisfaction, и на сцену вышли пятеро подростков в фуражках, подтяжках и трусах. Дальше было то, что американец уже неоднократно видел в США на вечеринках у своих сокурсников. Парни начали извиваться и неумело двигать своими хилыми задами. Смотрелось диковато, но исполнителей это не смущало. Группа поддержки визжала так, словно выступали звезды стриптиза. Половина зала, в которой сидели сотрудники ФСБ, не издавала ни звука. Офицеры меряли курсантов скептическими взглядами. Песня играла не меньше семи минут. Когда закольцованный куплет «Push me And then just touch me Till I can get my satisfaction» сменил припев «Push, Push, Push, Push, Push, Push, Push», в зале погасло освещение и включилась цветомузыка. Вспотевшие, но счастливые курсанты начали усиленно тереться об автомат газированной воды, и он засветился изнутри фиолетовыми светодиодами. Один из курсантов залез на крышу автомата и ударился в усиленное движение тазом. Наконец-то представление подошло к концу. Сотрудники ФСБ облегчённо вздохнули.

Бело-красный туман

«Ну, теперь защищай честь Конторы», – сказал Саид, обратившись к Джону со сцены. «Что!!?» – воскликнул Джон. Саид посмотрел американцу в глаза: «Или зачем ты здесь?» Стюарт сообразил, что это его шанс. Либо он докажет, что свой, и офицеры примут его в товарищи, либо так и останется для них иностранцем, пролезшим в ФСБ через чёрный ход. Он двинулся к сцене. «Встречайте, Джон Стюююююарт!» – крикнул Бельдыев, и половина зала, которую составляли сотрудники Конторы, зашумела что есть сил. Пока американец приближался к автомату газированной воды, его мозг со скоростью «Ломоносова» перелопатил все его воспоминания, чтобы найти нечто, что помогло бы выступить достойно. Из глубин памяти Джона была выхвачена одна из самых ярких сексуальных сцен в его жизни. Это была встреча с Мэри в отеле на побережье Атлантики, когда у них шёл первый месяц знакомства, и чувства были обострены до предела. Возлюбленная ждала его в номере, и он почувствовал эрекцию, ещё не открыв дверь. То соитие было самым молниеносным в его жизни. Возбуждение было столь сильным, что ему хватило одного движения, после которого он уже лежал на спине весь облитый эякулятом. Как только воспоминание всплыло, его штаны стеснило давление. Уверенным движением он расстегнул джинсы, повернулся лицом к автомату и, оттянув максимально таз, вонзил свой член в его стальной бок.

Думаете, в реальности всё случилось также быстро, как вы об этом прочли? О, нет! Как только Стюарт начал расстегивать молнию на брюках, время замедлило свой ход, как бывает, когда режиссёр фильма хочет показать полёт пули. Зрители завороженно смотрели на то, как появляется эрегированный член американца. Чем дальше развивались события, тем сильнее растягивалось время. Вот американец оттягивает назад таз, и джинсы немного приспадают, вот его таз доходит до крайней точки, останавливается и начинает двигаться вперёд. Мужское достоинство Джона успевает по ходу несколько раз колыхнуться в воздухе. И вот идёт соприкосновение с железом. Металл медленно, микрон за микроном проминается под мощью орудия Джона, и затем по боковине расползается трещина, которая, расширяясь, превращается в пробоину и пропускает в себя миллиметр, два, три, пять… сантиметр, два, три пять, десять сантиметров, пятнадцать, и в конечном счете, весь член Стюарта. Внутри конструкции член утыкается в микросхему иллюминации и врубает подсветку, лицевая поверхность автомата освещается всеми цветами радуги, перемежаемыми искрами короткого замыкания. Дальше член прорывает магистраль с газированной водой, которая начинает хлестать из щелей корпуса в зрительный зал. И перед тем, как болельщики наберут воздух, чтобы заполонить зал воплями, Джон заливает эякулятом внутренности автомата, и лицо его сводит любовная судорога.