Кавалер Красной Звезды. Тотальный политический стеб

Никто из присутствующих не выразил рвения. Хома вздохнул и начал первым. «Порой мне кажется, что я уже всё рассказал, и невозможно вытащить из памяти что-то важное. Но, к счастью, тема всегда находится. Я вспомнил об опыте, что случился со мной несколько лет назад в парке Сокольники. Тогда мир вокруг остановился. Мои ноги шли, но ощущение движения прекратилось. Повседневность с её суетой и мельтешением, желанием попасть из точки „А“ в точку „Б“, в один момент перестала существовать. Сама природа сделала это. Без всяких усилий с моей стороны. Потом это случилось ещё раз в аллее между лип. Глаза, зацепившись за деревья, потеряли фокус, и я как бы повис в пространстве. Это необыкновенное и очень личное ощущение. Порой оно возвращается ко мне, и я всегда ему радуюсь. Но в какие бы эзотерические дали не попадала моя душа, где бы она не витала, надо помнить о главном. Мы рождены, чтобы служить Отечеству, и если Родине понадобится наша жизнь, мы отдадим её с легким сердцем».

Хома крутанул барабан, приставил дуло к виску и, зажмурившись, нажал на курок. Раздался пустой клацающий звук. Патрона в патроннике не оказалось. Револьвер вернулся обратно в центр стола. С заметным облегчением Хома передал слово следующему офицеру.

«Брут, по ходу, дыхательную практику в Академии прогуливал. Там же всё это объясняли про вечность и остановку времени. Стыдно должно быть», – шепнул один игрок другому. Тот кивнул головой и добавил: «Любовь тогда крутил с медсестрой из санчасти. Совсем голову потерял».

иерархия в россии: Отец или сын?

«Либералы говорят, что христианство по-настоящему так и не пришло в Россию, и нам до Европы как до Луны, – начал Саид Бельдыев, коренастый офицер с узким азиатским прищуром и широкими скулами. – Европейцы, и правда, больше похожи на христиан. Везде у них распятия, и вместо „бля“, когда удивляются, восклицают „Jesus“. Но они лишь заточили христианство под себя, и при этом извратили его сущность. Вставили младенца Иисуса в ряд своих культовых младенцев. Меркурий, Писающий мальчик, Гомункулус, Чипполино, Гарри Потер – всё это лишь преклонение Европы перед молодостью. Психоанализ потому и стал так популярен у них. Этот бесконечный судебный процесс в защиту детей, постоянное оправдание их капризов, истерик, бесконечных хотелок и невыполнимых желаний. Во всем виноваты родители? Ни один серьёзный человек в России такого бы не сказал. У нас всегда побеждает Отец, будь он Тарас Бульба, Иван Грозный или Пётр Первый. Именно отец объясняет детям, что хорошо, а что плохо. А в ЕС историю пытаются делать малолетки, которым трудно понять, зачем нужна семья, традиции и служение Отечеству. У них не христианство, а ми-ми-ми культ. Сделали из Христа игрушку из фильма ужасов. Я не готов умереть за их ценности. Хотя, смерти я не боюсь. Для офицера ФСБ, вы знаете, вообще смерти нет».

Он взял револьвер, взвёл курок и выстрелил себе в висок. Пистолет издал пустой звук. Патрона в гнезде не оказалось. Он так нервничал, что забыл крутануть барабан, но коллеги простили ему эту оплошность. По тремору рук было понятно, что боится он не на шутку.

Слово взял Виссарион Гомиашвили, кучерявый грузин: «В школе мы слушали Beatles. Английский, конечно, никто из нас не знал. Так что тексты я перевел уже в институте, и перевод меня огорчил. Все душевные драмы, что я пережил под любимую музыку, оказались пшиком. Не было в этих песнях никаких великих чувств. Одни фантазии саунд-продюссеров. Сейчас я слушаю в основном наших музыкантов. Нани Брегвадзе, Вахтанга Кикабидзе, Тамару Гвердцители. Им важнее содержание, а не форма. Это я уважаю. Атлантисты сгнили потому, что побежали за красивой обёрткой. В чём смысл жизни западного человека? Кто будет умирать за фантик? Можно ли подняться в атаку за сникерс? Сомневаюсь. А за наши идеалы умирать легко и приятно».

Он взял пистолет со стола и выстрелил себе в висок. Вслед за сухим щелчком грохота взорванного пороха не последовало. Патрона в гнезде не оказалось.

Жертва потребления

Джон вдруг осознал, что голливудские продюсеры вовсе не врали. Офицеры пытались убить себя из револьвера. Его охватила паника. В любую минуту кто-то из присутствующих мог умереть. Скоро очередь дойдет и до него! Не дав Джону окончательно перепугаться, слово взял светловолосый офицер характерной славянской внешности, светловолосый, с голубыми глазами Иван Жалейкин.