Кавалер Красной Звезды. Тотальный политический стеб

На этот раз в Зале Героев Фишман не появлялся долго. Джон включил фонарик в смартфоне и, обойдя весь зал, заглянул каждому герою в лицо. Он посмотрел на своего деда, участника встречи на Эльбе. На Феликса Эдмундовича Дзержинского, рыцаря без страха и упрёка. На Иосифа Виссарионовича Сталина, спасшего для России Булгакова. На Леонида Ильича Брежнева, великого охотника. На Дина Рида и Саманту Смит, на Нельсона Манделу и Поля Робсона. Он чувствовал родство с ними и смотрел в их пустые глазницы с пониманием и надеждой. Он знал, наступит то время, когда они воскреснут и выпьют вместе с ним за Победу. И тут появился Фишман.

«Исаак Феликсович! – Крикнул Джон. – Очень рад вас видеть».

«Привет, ёбарь-террорист», – ответил старик мрачным голосом.

«Товарищ Фишман, тот офицер, что хотел застрелиться, у него ведь тоже потребительский оргазм был? Такой же, как у меня?» – торопливо спросил Джон. Попытка самоубийства коллеги не давала ему покоя.

«Сынок, я тебе уже говорил, эта хрень у всех бывает. Ничего мы сделать с ней не можем. В каждом из нас идёт борьба: служить Родине или испытывать потребительский оргазм. Были коммунисты, кто навсегда эту заразу в себе изжил, и йоги были, и монахи. Но их немного. Человек слаб. Есть песня одна „И вновь продолжается бой“. Ты ее включай, когда понадобится поддержка. Всем нашим помогает. Временно. Но действует».

«Товарищ Фишман, простите, что я… но вы и сами говорили про Оргазм Красной Звезды. Я когда смотрю некоторым офицерам в глаза, вижу в них таинственный отблеск. Может это отблеск высшей гармонии?»

«Джон, думаю, ты сам понимаешь, что к счастью путь только один: найти смысл и красоту. И подчиниться великому замыслу. И только потом по-настоящему начинается жизнь».

«Согласен».

«Вчера, ты знаешь, я решил прокатиться в автобусе. Ностальгия накрыла. И вдруг водитель включил по громкой связи: «Уважаемые пассажиры, не храните проездные билеты возле мобильных телефонов. Влажные и размагниченные билеты для проезда недействительны».

«Не совсем понимаю вас».

«А что тут понимать, мальчик мой, я почувствовал себя влажным и размагниченным билетом, уже недействительным к проезду».

«Что вы имеете в виду?» – спрашивал Джон, но Фишман не слушал и продолжал говорить нечто странное: «Потом я зашёл в метро, а там сказали: Если вы упали с платформы, лягте между рельсов головой по направлению к поезду и постарайтесь не двигаться. Я сейчас примерно вот в таком состоянии. Заходи в другой раз». И старик исчез.

Москва – Улан-Удэ

Стюарт был обескуражен. Он ждал, что угодно, кроме столь нелогичного отказа. Он рассчитывал на старика. Следующая неделя прошла в скверном расположении духа. Не хотелось ни есть, ни пить, ни читать. Потом его выписали. Для реабилитации после ранения ему полагался месячный отпуск. В апатичном настроении американец гулял по городу и пытался восстановить душевное равновесие. В одну из прогулок он дошёл до Рижской эстакады. Долго стоял, глядя на бесконечные железнодорожные пути, вспоминал, как впервые попал сюда с Тёркиным. Решение сесть на поезд в Хабаровск пришло само собой. Американец надеялся, что дальний путь поможет прояснить мучающие его вопросы. В тот же день Джон сел в двухместное купе и отчалил в сторону Тихого океана. Колеса застучали по окраинам столицы все бодрее и бодрее. Вагоны мчались в сторону Тулы.

Попутчик в купе молчал. Читал книжку. Но через час разговорился. «Знаешь о корейских унитазах? Нажимаешь кнопку, и струйка воды точно попадает в анальное отверстие. Ты понимаешь, они всё просчитали! Не представляю себе русского инженера за такой работой. У нас баллистическая ракета размером с 12-ти этажный дом вылетает из Калининграда и попадает в колышек на Камчатке. Этому можно посвятить жизнь. Но поиск идеальной геометрии жопы…». Джон заметил, что сам однажды в японском ресторане в Лос-Анджелесе сел на такое азиатское чудо и, в общем-то, ему понравилось.

В Туле подсел другой попутчик. У него была гитара, и он два дня играл почти без перерыва. Джон слушал тексты песен, вдумывался в их смысл. Особенно ему понравились строки о караванах ракет, что летят от звезды до звезды. Ночью во сне американец увидел космонавтов перед стартом. В Самаре гитарист вышел, оставив в подарок Стюарту банку шпрот. Следующий попутчик ехал до Екатеринбурга. Джону было не до него. После рыбных консервов его так скрючило, что общаться не было никакой возможности. Сосед тоже не проявлял к нему интереса. Только один раз философски заметил, глядя в окно: «Похоже, фашисты связаны с пидорасами через либералов». Данный тезис представлялся Джону бесспорным, но меньше всего хотелось начинать серьёзный разговор с расстроенным желудком.