Кавалер Золотой звезды

Когда Сергей подъехал к зданию гидростанции, в машинном отделении шумели голоса: там только что была водружена на фундамент станина турбины, и вокруг нее еще толпились возбужденно-радостные монтажники. Виктор Грачев, в шапке, лихо сбитой на затылок, в новом коричневого цвета комбинезоне, уже испачканном на коленях и на локтях, вытер паклей замасленные руки и подошел к Сергею:

— Погляди, Сережа, какая красавица!

— Да, красавица что надо!

— Очень удобно лежит, — тоном знатока вмешался в разговор Прохор. — Скажу тебе — так лежит, будто специально для этого места делалась!

— А вот это местечко для генератора, — продолжал Виктор. — Поторапливайся, Сережа, с каналом.

— Завтра начинаем, — сказал Сергей. — Там столько собралось народу, что я уже побаиваюсь, как бы за монтажниками не было задержки.

— Об этом ты не печалься. — Виктор посмотрел на голые стропила: — Вот о чем побеспокойся… Хорошо, что зима теплая.

— Кровельное железо ждем со дня на день.

— Ну, пойдем погреемся, — сказал Виктор. — Нельзя же гостя держать на холоде.

Они прошли в инструментальную — небольшую пристройку, крытую камышом. Там горела железная печка и было дымно и душно. Всюду лежали то крючья, то медная проволока, то куски кабеля, то алюминиевые шины, то изоляторы — и фарфоровые и стеклянные.

— Виктор, у меня есть разговор посерьезнее и канала и турбины, — начал Сергей, когда они сели у печки и закурили.

— Что такое? — насторожился Виктор.

— Гидростанцию мы строим, а специалистов не готовим.

— Ах, ты вот о чем! — Виктор снял шапку и пригладил пальцами влажные волосы. — Да, без опытных людей не обойтись.

— Выручай, Витя. Срываются у нас районные курсы электриков. Инструктор из «Сельэлектро» обещал приехать и не приехал. Так вот я и пришел к тебе с просьбой.

— Много курсантов?

— Человек тридцать. От каждого колхоза.

— Как же я в район буду ездить? Свою-то работу не брошу?

— Можно перевести курсы в Усть-Невинскую. А занятия будешь вести по вечерам.

— Свою невесту посылаешь учиться? — вдруг спросил Виктор. — Она у тебя девушка бедовая.

— Откуда ты успел ее узнать?

— Во время перевозки турбины познакомились.

— А-а. — Сергей задумался, бросил в огонь недокуренную папиросу и, вспомнив свой последний разговор с Ириной, сказал: — Это ее личное дело.

— А я бы на твоем месте…

— Что — на моем месте! — вспыхнул Сергей. — Брось эти разговоры, не до них. — Сергей побагровел, брови его насупились. — Я прошу тебя, как друга — помоги!

— А ты, оказывается, злой. Ну, хорошо, я согласен. Только переводи курсы в Усть-Невинскую.

Сергей пожал Виктору руку и хотел уходить. В это время появился с огромным гаечным ключом Прохор.

— Внутренние болты затягивать или подождать? — спросил он, подсаживаясь к огню и грея руки. — Сергей Тимофеевич, все я умею делать — был и пастухом, и молевщиком, и плотником, и сапожником, довелось и печи делать, а на старости лет решил изучать электрическую технику. — Видя на лице Сергея одобрительную улыбку, Прохор обратился к Виктору: — Как ты скажешь, Виктор Игнатыч, будет из меня какой толк?

— А почему же ему и не быть!

— Вот и Прохора надо послать на курсы, — сказал Сергей.

— Я по части теории не мастер. Мне подавай все практически.

Виктор и Сергей рассмеялись.

…Возвращаясь в Усть-Невинскую, Сергей, укрыв углом бурки лицо, думал:

«Познакомились на перевозке турбины». «Она у тебя девушка бедовая». «Это забавно».

Глава XVI

Евсей Нарыжный поехал не в район, как это все предполагали, а к Афанасию Головачеву — председателю соседнего колхоза, с которым издавна находился в приятельских отношениях.

— Да, Евсей, заварил ты кашу на свою голову! — проговорил Афанасий, выслушав торопливый и сбивчивый рассказ друга. — Дело это подсудное. С чем, с чем, а с хлебом шутки шутить нельзя. Ты не маленький и должен был это знать.

— Да я и знаю, но я же без всякого умысла, — сказал Нарыжный, и чертики в его глазах насторожились, не зная, прятаться или пускаться в пляску.

— С умыслом или без такового — это все едино, — рассудительно отвечал Афанасий. — Прокурор об этом тебя спрашивать не станет, а спросит как раз о другом. Есть факт укрытия хлеба? Есть. Так об чем же разговор?

— Но укрытие укрытию рознь, — не подымая головы, проговорил Нарыжный. — Я ж не кулак какой-нибудь, который злостно хоронил пшеницу в землю.

— А какая в том, Евсей, разница — кулак запрятал хлеб или же председатель колхоза? — Афанасий задумался. — Тут различия, как я полагаю, нету: и то и другое против закона.

— Что же мне делать? — Нарыжный поднял голову.

— Поезжай в район. Только ни к кому не заявляйся, а иди к Федору Лукичу Хохлакову.

— Так он же зараз власти не имеет?

— Ну, тогда иди к прокурору, тот власть имеет, — с усмешкой сказал Афанасий. — Иди, как я тебе говорю, к Федору Лукичу и обо всем ему чистосердечно признайся. — Афанасий вынул кисет. — Попроси заступиться. Он хоть зараз и ведает мельницей, а вес в районе по-прежнему имеет.

Нарыжный заночевал у друга и только к обеду вернулся в «Светлый путь». Он не удивился тому, что председателем была избрана Глаша Несмашная.