Кавалергард

– Да, герр Шнитке. – И упитанный адъютант заскользил среди кустарника. Двигался он неожиданно умело – так, что ветки даже не колыхались. Впрочем, здесь таких было большинство: кто-то повоевать успел, кто-то был заядлым охотником или некогда занимался контрабандой. А то, что средний возраст засадного полка ближе к сорока… Тем лучше, меньше глупостей наделают.

Пруссаки тем временем приближались, и в этот раз в авангарде была не кавалерия, а пехота.

– Разумно, – пробормотал себе под нос Шнитке, – местность пересеченная… но разумней было бы пустить егерей. Любомир!

Адъютант материализовался рядом и уставился вопросительно.

– Передай парням, что идет пехота, обычная линейная часть. Для авангарда слишком глупо, так что, скорее всего, они как ловушка, за пехотой егеря идут.

– Так, может, наших юнкеров тоже предупредить, чтоб помогли?

– Да. Действуем так: обстреливаем колонну и драпаем. Никакой самодеятельности! Два-три залпа – и бегом! А то знаю я любителей: «Там офицер под мушку попал, да солдат так удачно встал…» Нехрен! Залпы – и бегом, за нами наверняка егеря подтянутся и начнут с нами перестрелку, зажать захотят до подхода своих. Ну, а коль перестрелка завяжется, то наши юнкера очень хорошо смогут егерей проредить.

– Ха! Эт точно! Какие бы они ни были меткие стрелки, а против конницы только в каре стоять можно. Ну а в каре встанут – так под нашими пулями и все одно смерть… Голова, командир!

– Давай пиши записку да с голубем к фон Югеру, не медли.

– Щаз!

Минута – и голубь вылетает из рощи. А пруссаки тем временем приближаются и… становится видно, что герр Шнитке был, скорее всего, прав. Пехотинцы идут не просто несколько… нервно, что в общем-то понятно для авангарда. Они оглядываются назад и вообще ведут себя неестественно. Такое может быть, только если они узнали о своей роли приманки и роль эта им здорово не нравится.

Перед рощей шаги батальона замедляются… ну да, нужно дать время егерям догнать свою приманку.

– Бах! Бах! Бах! – Ополченцы засадного полка поголовно вооружены нарезными ружьями, а прусские офицеры не учли этот факт, и сейчас их подчиненные жизнями расплачивались за некомпетентность командиров.

– Бах! Бах! Бах!

– Атака! – истошно орет молоденький пруссак, вытягивая шпагу в сторону рощи. – Ата…

– Бах!

Выстрел заставляет его замолкнуть навсегда, как и почти всех командиров батальона вплоть до уровня капрала.

– Бах! Бах! Бах!

– Бах!

Ответные выстрелы звучат редко, да и толку-то от них… мало того что ружья у венедов дальнобойней, так они еще и маскируются.

– Ааа! – Остатки батальона не выдержали и побежали назад… чтобы через несколько минут вернуться вместе с прусскими егерями.

Началась «вязкая» маневренная война, когда специалисты по засадам стремились переиграть друг друга, передумать. Минута, вторая, пятая…

– Да где же… – Герр Шнитке нервно смотрит на часы… и до него доносится топот конских копыт. На узком лице расцветает злорадная ухмылка, и он орет, срывая голос: – Усилить огонь! Не дать егерям головы поднять, наши юнкера на подходе!

– Бах! Бах! Бах!

Егеря тоже поняли суть проблемы и начали собираться в каре. Получалось плохо: для этого им приходилось вставать и собираться в группы под огнем венедов.

– Ррраа!

Юнкера налетели на пруссаков, и в считаные минуты пехотный батальон и егерский полк были уничтожены почти начисто.

– На коней к нам, сзади! – орет командующий кавалерией ополчения фон Югер. – Давай, Шнитке, не телись!

От приближающихся основных сил прусского авангарда венеды оторвались легко.

* * *

Не сказать, чтобы система всегда работала настолько хорошо. Фридрих дураком не был, и авангард обычно успевал «взломать» оборону до прихода основных сил. Вот только для авангарда приходилось выделять не менее десяти тысяч человек, иначе померанские войска переходили в лихую контратаку. Да и вообще, какую-то разведку вести пруссакам просто не давали. Ну не считать же таковой движение многотысячных корпусов чуть впереди и по сторонам основным сил? Венеды воспринимали их исключительно как подвижные мишени, не имеющие достаточно сил на полноценные бои…

Славян сильно выручало то, что прусская конница так и не восстановилась после серии поражений и заметно уступала померанской. Не по численности, тут все было в порядке. А вот с качеством…

В итоге когда пруссаки подползли к Штаргарду, безвозвратных потерь у них было около десяти тысяч убитых и покалеченных. Вдвое больше было раненых, которые вряд ли смогут принимать участие в боях.