Кавалькада

Слева от меня над мисс Тернер кто-то навис — над самой ее головой. Я повернулся и увидел Эрика фон Динезена в смокинге и с длинным пальто из верблюжьей шерсти, переброшенным через руку. Среди всего этого гвалта я не расслышал, что он сказал. Да и Пуци орал мне прямо на ухо. Фон Динезен взглянул на меня, сердечно улыбнулся и кивнул Пуци. Пуци помахал ему рукой, продолжая перечислять имена.

Динезен еще что-то сказал мисс Тернер, затем выпрямился, направился вперед, к сцене. И сел за стол во втором ряду.

Пуци продолжал свой нескончаемый монолог. Густав фон Кар, префект Верхней Баварии. Дитрих Эккарт, писатель и одни из основателей партии. Грегор Штрассер, еще один партийный руководитель.

Пуци так и не успел закончить — появилась официантка и начала расставлять перед нами пузатые кружки с пивом. Он тут же умолк. И полез в карман за бумажником, но официантка подняла руку и кричала что-то по-немецки.

Пуци нагнулся ко мне.

— Она сказана, что Эрик все оплатил. Не забыть бы поблагодарить его.

— Угу, — сказал я.

— Пробовали мюнхенское пиво?

— Не успел.

— Ну, Фил, вы непременно должны попробовать. В сравнении с ним берлинское напоминает по вкусу мыльную воду.

Я попробовал мюнхенское пиво. Пиво как пиво. Пуци все еще сидел, наклонившись ко мне с выражением настойчивого ожидания на лице.

Я кивнул и поднял кружку.

— Здорово, — прокричал я.

— Вот-вот, — крикнул он в ответ, довольно кивнул и приложился к своей кружке.

Я наклонился к мисс Тернер.

— Чего хотел фон Динезен? — спросил я.

Она повернулась ко мне и начала было отвечать, но тут присутствующие громко зааплодировали, закричали, затопали и засвистели. С наших мест нам казалось, будто нас зажало между двигающимися поршнями гигантского двигателя внутреннего сгорания.

По ступенькам на сцену поднимался Гесс. Дойдя до середины сцены, он прошел еще немного вперед и остановился. Улыбаясь, поднял руки, поставил их параллельно сцене и помахал вверх и вниз, требуя тишины.

Потребовалось некоторое время, чтобы слушатели угомонились, после чего Гесс начал свою вступительную речь.

Я не понимал ни слова, но по ритму и паузам его речь напомнила мне выступление американского политика, представляющего другого американского политика. «Представляю вам человека, который… (аплодисменты) человека, который… (аплодисменты) и, наконец, человека, который…»

Через некоторое время Гесс пришел в сильное возбуждение, глаза его расширились и засверкали, голос стал почти пронзительным. Затем драматическим жестом он выбросил вперед левую руку, указав на узкую дверь, ту самую, в которую недавно входили мы с мисс Тернер. Там все еще стояли два атлета. Один из них резко открыл дверь и снова встал навытяжку.

Из темноты за дверью вышел Адольф Гитлер.

Толпа снова взбесилась.

Пока она неистовствовала, Гитлер прошел на сцену. Поднимаясь по ступенькам, он не смотрел в зал. Шел прямо к Гессу, который нее еще стоял с вытянутой рукой и широкой гордой улыбкой на лице. Гитлер пожал Гессу руку и хлопнул его по плечу. Затем выпустил его руку, повернулся к залу и вышел на край сцены. Гесс прошел через сцену и спустился по ступенькам справа.

Снова шквал аплодисментов, пронзительные свистки и топот. Гитлер стоял неподвижно, сложив руки чуть ниже пояса. Посмотрел налево, кому-то кивнул. Посмотрел направо, еще кому-то кивнул.

Постепенно овации стали смолкать, сделались вялыми и наконец стихли совсем.

Гитлер медленно оглядел зал — весь, от начала до конца. Потом снова перевел взгляд на первые ряды. И через несколько мгновений начал что-то бормотать.

Микрофона не было, а говорил он так тихо, что, похоже, никто, даже сидевшие в первом ряду не могли разобрать его слов. Я услышал скрип стульев, шорох одежды — три или четыре тысячи человек затаили дыхание и склонились вперед.

Мало-помалу его голос набирал силу, потом вдруг снова стихал. Опять набирал силу, вновь стихал.

Я взглянул на Пуци, Он смотрел на сцену как завороженный. Я глянул на мисс Тернер. Она смотрела на сцену так же завороженно.

Я отпил несколько глотков пива.

Пиво быстро кончилось. Мисс Тернер к своей кружке даже не прикоснулась. Я поднял ее и протянул ей. Она посмотрела на меня, как на пустое место, увидела пиво, резко покачала головой и снова уставилась на сцену.

Некоторое время я потягивал пиво мисс Тернер. Иногда оглядывал публику. Присутствующие, судя по всему, были так же очарованы, как Пуци с мисс Тернер. Насколько мне было видно, я оказался единственным, чье внимание не было приковано к сцене подобно лучу прожектора.

Публика его обожала. Временами он, видимо, позволял себе пошутить, потому что иногда зал вдруг взрывался смехом. Я снова взглянул на мисс Тернер и увидел, что она тоже улыбается.