Каверелла

- Ну, вот почему так? Почему удар в спину наносят чаще всего те, кого мы защищаем грудью? Опять эти твои связи мироздания?

Лонгкард улыбнулся.

- Нет,- ответил он, приобняв пациентку, - потому что только им мы позволяем идти позади себя. Ты, кстати, так близко ко мне, что промах невозможен.

- Это ты к чему сейчас сказал?

- Ты себя не бережешь. Я переживаю, Ника.

Девушка смущенно посмотрела на реаниматора, его лицо казалось размазанным, будто нарисованное пастелью. Ника задумалась говорить ли о произошедшем Лионкуру. Но именно ему она позволяла знать о себе больше чем всем остальным.

- Сегодня... я использовала... силу своего отца. Я вызвала голубой огонь.

И без того черные словно у ворона глаза Лонгкарда потемнели.

- Так вот в чем дело! - раздраженно сказал он. - Я же запретил даже пробовать вызывать огонь. Тебе нельзя перегреваться. Сердце может не выдержать. Ни загорать, ни каких горячих ванн, ни тем более...

- Я помню. Помню. Но мне было очень обидно. Я не смогла с этим справиться.

Реаниматор поднялся с кровати, почесав затылок, произнес:

- Я уже подумываю, чтобы тебя закодировать. У тебя непростое сердце.

- Да, да. - пробубнила Ника и на мгновение застыв, вдруг спросила:

- А чье оно?

- Что?

- Чье сердце у меня внутри?

Лонгкард покачал головой.

- Ты уже спрашивала меня об этом. Все что должен был, я тебе рассказал.

- К черту элементарную врачебную этику, - произнесла Верис, недовольно закатив глаза, - Мой организм отвергал несколько донорских сердец и только с этим я могу нормально жить. Я хочу знать не это.

- А что?

- Оно чужое и я не знаю чье оно. Меня это беспокоит.

- Странно, но до сегодняшнего дня за тобой я подобного беспокойства не замечал.

- Варпо Цератоп сказал...

- Кто это?

- Тролль, - прояснила Ника. - Он сказал, что у меня что-то не то внутри. И реакция у него была, мягко говоря, неадекватная.

Реаниматор присел на край стола.

- Тролли из старого мира. Они верят, что душа находится в сердце. И если в тебе чужое сердце значит и...

- Душа чужая, - мнительно произнесла девушка.

- Ника, это мифология, - разведя руками, сказал Лонгкард, усмехнувшись. - Это не должно иметь для тебя никакого значения.

- А вдруг сердце принадлежало убийце, маньяку или какому-нибудь пошлому монстру.

- Личность носителя никак не отражается на его органах. Ника, я больше не хочу возвращаться к этой теме, - сказал реаниматор с интонацией, исключающей всякую вероятность продолжения разговора.

- Тогда вытащи его из меня, - сказала Ника серьезно. Ей не хотелось отступать.

- Ты же понимаешь, что я не буду этого делать, - произнес Лионкур устало.

Ника села, закуталась в одеяло, коснулась босыми ногами холодного пола.

- Тогда я найду того, кто это сделает. Дай мне мою одежду.

- Ника.

- Дай мне мою одежду, Лонкард.

- Давай обсудим...

Агент Верис встала, слегка пошатнулась и решительно заявила:

- Я не хочу больше ничего обсуждать. Спасибо за все...

При всей своей толковости Лонгкард не замечал, какое влияние на него имеют перепады настроения этой пациентки. Реаниматор расстроено прикрыл ладонью глаза, спустил руку вниз по лицу, вдумчиво погладил подбородок.

- Ты ведь не успокоишься?- спросил Лионкур.

- Нет.

- Ну что ж... рано или поздно, - произнес реаниматор и посмотрел на Нику, словно на маленького бестолкового ребенка набившего шишку. - Я сейчас.

Как только Лионкур скрылся в темноте большого кабинета, Ника прижала руку к груди, провела пальцами по грубому шраму. Собрав мысли в хрупкую кучу, как гору осенних листьев, девушка поняла, что возможно, через несколько минут ее, как личности субъективно не станет. Как в тролльичих поверьях: чужое сердце - чужая душа. От этого незадачливому агенту Верис не стало грустно или страшно, как раз наоборот. Все что натворил биотический конгломерат ее тела, можно было бы смело перекинуть в кувшин стыда кого-то другого. Ника не сразу заметила, что вернувшийся реаниматор, протянул какие-то голубоватые листы в глянцевой обложке.

- Держи, - сказал он. - Уверена, что хочешь знать?

Ника не ответив села на кровать, взяла листки, рассмотрела их: дорогая плотная бумага, голографические ярлыки, несколько печатей.

В кабинете раздался неприятный писк. Лионкур, подошел к столу, на котором стоял телефон, нажал кнопку и спросил:

- Да, Зои?

- Лонгкард, здесь посол Датрагон.

Реаниматор переменился в лице. Тембр его голоса стал ниже:

- Я так и знал... Сейчас подойду. Развлеки его как-нибудь.

- Хорошо.

Лонгкард посмотрел на Нику, виновато пожал плечами.

- Дорогая, я должен идти. Меня ждет посол уроборийцев.

- С малумами связался? - недоверчиво спросила Ника.

Даже замкнутую на своих проблемах агента Верис возмущал факт беспрепятственного существования полукровки Датрагона в пределах свободной досягаемости директората ЦУМВД. Послу напавших на храм иномирных малумов было разрешено остаться, в обмен на его знания и возможности. В политике управления всегда существовали неписаные договоренности - спорные, разумные, и неформальные.

- Исключительно по высокопрофессиональным вопросам, - отшутился реаниматор.

- Все так говорят...