Кавказская Голгофа

   Вспоминают также, что перед этим радостным событием сестре отца Петра Татьяне Петровне Сухоносовой во сне было откровение. Она увидела бесконечно длинные ряды столов, накрытые в церковном дворе для поминального обеда. Народу же, сидевшего за этими столами и шедших в храм на поминальную трапезу, было еще больше – несметное число. Этот сон дал ясно понять, что за батюшку молились не только живые. Его вымаливали и покойные, которых он всегда поминал с особым благоговением и любовью.

   Так отец Петр Сухоносов снова возвратился к служению Богу и своей слепцовской пастве. 18 апреля 1965 года Ставропольским архиепископом Михаилом отец Петр был поставлен в сан протоиерея. Почти через 30 лет после этого – ко дню Пасхи 1993 года от Рождества Христова – новый архиерей наградил его святой митрой, а в 1998 году, незадолго до смерти – орденом святого равноапостольного князя Владимира III степени.

   Интересно, что распоряжением Святейшего Патриарха батюшке повелевалось служить настоятелем Покровского храма в «Слепцовке» пожизненно . Промысл Божий укоренил отца Петра в станице до последней Божественной литургии, которую он совершит, прежде чем кротко предать себя в руки палачей-христоненавистников. В последние годы Батюшка даже на почтовых конвертах и в письмах, адресованных близким, подписывался так: «Протоиерей Петр Слепцовский».

   В один из тех драматических дней, когда Покровская церковь в «Слепцовке» была закрыта, а ее настоятель ожидал решения относительно своей дальнейшей судьбы, произошел дивный случай, о котором вспоминает ночной церковный сторож, потомственная казачка Меланья Воронкова. Сохранилась магнитофонная запись этого разговора, которую мы приводим с незначительным литературным редактированием. Датирована она 4 апреля 1991 года.

   «Я вам не смогу назвать точно ни года, ни месяца, когда все это произошло. Помню только, что наша церковь была закрыта 9 месяцев. Батюшку мы не видели, он не служил, его постоянно вызывали куда-то, а тут была милиция и творилось невообразимое. Я работала ночным сторожем, а со мной вместе Катя – Катерина Алексиенкина, она уже умерла. И вот мы с ней как-то дежурим ночью. Дежурим, а холодно! Церковь закрыта на замок, все кругом тоже закрыто и опечатано. А мы сидим под дверями возле сторожки, только брезентом сверху накрыто от дождя. Катя закуталась в тулуп, а я в шубу. И вот вдруг на меня напала дремота. Я говорю: «Катя, я подремлю немного. Хорошо?» А она мне в ответ: «Ну разве можно?» И сама сидит, усердно читает молитвы, просит Архистратига Михаила защитить нас. А я не могу ничего с собой поделать, сплю – и все тут. Катя видит такое дело и говорит: «Ну ладно, подремли немножко». Я и задремала. Сколько я так дремала – не знаю. Только вдруг я открываю глаза и вижу, как из боковых дверей церкви выходит святой Иоанн Воин – точь-в-точь такой, как он там изображен у нас на иконе. Вышел во всем военном снаряжении, с копьем в руках. Все расправил на себе, подтянулся по-военному и спускается прямо к нам со ступенек из коридора. Подходит и говорит: «Я сейчас пойду до Ионы и вам помогу». Повернулся и пошел на Федоров двор. Там и исчез. Я кричу: «Катерина, вон Иоанн Воин пошел!» Она смотрит и ничего не видит. Я ей снова кричу: «Да ты что, ослепла? Я вижу, а ты не видишь». Я его действительно видела не во сне, а живого, а Катя не видела. Потом она говорит: «Подожди, Меланья, это хорошо, что ты его видела». А Иона был в то время нашим епископом в Ставрополе. Там находился и Батюшка, поехал за разрешением. А вместе с ним много людей наших поехали. И вот ночью это случилось, а утром приезжает староста Семен Степанович и привозит ключи от церкви. Батюшка тоже приехал и сразу в райисполком пошел. Оттуда приходит и говорит радостно: «Федоровна, скорее открывайте ворота! Вот они, ключи!» И показывает их нам. Так Иоанн Воин святой все устроил, как пообещал».

   «Мне отмщение, Аз воздам»

   Жизнь и пастырский труд отца Петра никогда не были безоблачными. За свое добро Батюшка много страдал от врага нашего спасения: время от времени он настраивал против настоятеля людей психически неуравновешенных, горделивых, обидчивых, амбициозных, кичливых, которым казалось, что они заслуживают от Батюшки большего внимания и ласки. Они жаловались один другому, писали письма-кляузы, обращались в различные органы церковной и административной государственной власти, обвиняя пастыря в самых нелепых поступках.