Кавказские Дни. Парижские Дни.

Несмотря на просторность дома, летом он едва вмещал всю собравшуюся родню. Бабушка приезжала со своей прислугой, а тетка - с мужем. Муж другой тети был недружен с моим отцом. Они часто ссорились. Поэтому он на дачу не приезжал. Но его жена привозила сюда пятерых своих детей. Фрейлейн Анна терпеть их не могла. Все они были лгунами, воришками и ябедами, портили нам весь отдых. Кроме нас, четырех сестер и фрейлейн Анны, жил на даче и младший брат отца Ибрагим. Он был еще холост, был веселым и озорным малым. Вместе со своей родней, бесчисленной прислугой, пятнадцатью садовниками, извозчиками и пастухами, наша дача напоминала небольшой поселок.

В доме были и хозяйственные постройки. Пекарня находилась в распоряжении бабушки. Хлеб здесь выпекался сразу на всю неделю. Был у нас и курятник, и прачечная, и многое другое. Но более всего заслуживала внимание просторная баня в конце двора.

Из-за этой бани все родственники победнее завидовали нам. Она была одновременно и местом встреч бабушки со своими гостями.

Делать покупки на рынке не было необходимости: хлеб выпекался дома, фрукты и овощи выращивались в своем хозяйстве, мясом обеспечивала собственная скотина. Словом, все было «под рукой».

До тех пор пока отец был холост, мы были вместе. Вместе собирались и за большим столом. Нетрудно себе представить размеры такого стола! Во время обедов шум стоял невообразимый. Дети перекрикиваем друг друга, стараясь быть услышанными. Да и беспорядок создавался соответственный. Например, восседавшая во главе стола бабушка ела руками, по старинке. Но делала это намного аккуратнее, чем мои дяди и тети, которые пользовались вилками и ножами. Фрейлейн Анна была единственной чужестранкой за этим столом. Она испытывала определенный дискомфорт. Потому что не могла делать нам замечаний по поводу неправильного поведения за столом и неряшливости - это могло обидеть других присутствующих. В те времена наша грубость и неотесанность не были заметны мне. Все представлялось само собой разумеющимся. Лишь сейчас я понимаю, какие чувства мог испытывать за нашей необычной трапезой человек из Европы, носитель совсем иной культуры.

Плохой русский язык старших, немецкий, на котором фрейлейн Анна обращалась к нам, азербайджанская речь -все это создавало странное языковое смешение. Свой родной язык я не любила. Он казался мне грубым и крикливым. Неприязнь к своему языку мешала мне изучать его.

А сколько невинных барашков закалывалось для блюд, готовящихся к нашему столу! Мы ели не только баранину, но и говядину. Правда, ее покупали, заказав заранее у мясника. Бабушке приходилось раскошеливаться. Она руководила бюджетом всех присутствующих здесь семей и была очень экономна. Но, несмотря на ее прижимистость, всего было вдоволь. И все же расходы причиняли ей, человеку, экономившему даже на дармовых продуктах, глубокое расстройство. Изъятие денег из заветных кошельков было для нее делом мучительным, и она всячески старалась избегать этого.

У бабушки было три дочери - пышнотелые, волосатые дамы, кичащиеся своей приверженностью к новомодной европейской культуре. Они говорили на смеси русского и азербайджанского языков, курили папиросы, шили себе наряды в самых дорогих бакинских «Домах моды». А уж как они любили украшения! Были увешаны ювелирными украшениями с головы до пят. Даже к волосам прикалывали золотые заколки. По характеру же все три были очень ехидные, обожали сплетни и интриги. Говорили они очень громко, перекрикивая друг друга. Со стороны могло показаться, что они ссорятся. Весь день тетки без устали болтали, без конца играли в покер и бездельничали. Тем не менее, эти бестолковые болтушки были такие высокомерные, что относились свысока даже к своим родителям. Никто им не нравился! Стоило одной из этих дам покинуть помещение, как остальные тотчас начинали говорить о ней и ее детях и -ничего хорошего. Казалось, они ненавидят друг друга. Тем не менее они никогда не разлучались, всегда были вместе и очень скучали друг без друга, если ссорились.

Серьезные споры и дрязги среди них начались после смерти деда. Не стало покоя, когда возник вопрос о разделе наследства. Сестры оказались меж двух огней: мужья заставляли их требовать от моего отца своей доли имущества. Но отец, будучи главой семьи и руководителем фирмы, при разделе наследства мог потерять свою руководящую функцию. Когда одна из сестер отважилась, наконец, смущаясь, попросить у него своей доли, он преспокойно спросил у нее:

- Тебе-то деньги для чего, сестрица?

- Муж требует.

- Твой муж лодырь и бестолочь. Этот тунеядец хочет пожить за твой счет.

Муж ее разгневался, когда жена вернулась с пустыми руками.

- Твой брат вор! Либо ты возьмешь свою долю, либо я разведусь с тобой, - стал угрожать он жене.

Так что, сестры и стали жертвами лукавого братца и разгневанных мужей. Нельзя было позавидовать их положению.