Кавказские евреи-горцы (сборник)

Нередко горский еврей вступает с мусульманином в дружбу и, горячо поцеловавшись с ним, делается на всю жизнь его курдашем. При этом они обмениваются оружием и дают друг другу священный обет не пожалеть и головы в случае надобности для спасения друга. Но если иногда горцы магометане высказывают свое неудовольствие против горцев-евреев и называют их кипты (заблуждающиеся)[10], или жухут, или чуфут, то единственно потому, что не уважают, кроме своей религии, никакой и желали бы, чтобы все исповедовали магометанскую религию. Это видно из того, что по настоящее время они борьбу с «гяуром» (иноверцем) из-за религии считают священною, и каждый правоверный, павший в этой борьбе, получит, по их убеждению, царство небесное.

Тем более мусульманин не уважает иудейской религии, ибо она воспрещает евреям употреблять в пищу мясо, приготовленное другими, и тем ставит мусульманина в неловкое положение, когда еврей-горец приезжает к нему в гости, и он не может принять его как следует. В этом случае раздражение мусульманина доходит до такой степени, что он готов бы разорвать, кажется, всех евреев, чтобы они поскорее бросили эту гадкую религию, заставляющую их так далеко держаться от мусульман и мешающую еврею привязаться иногда к человеку, которого он сильно уважает.

Зато как полюбит мусульманин и почитает еврея-гор-ца, если тот примет магометанскую религию! Тут не только он, его бывший друг, но и все общество правоверных к услугам бывшего еврея-горца. Сейчас ему отводят лучшее помещение, дарят его подарками – тот лошадью, тот землей, тот хлебом, стадом – и сватают ему самую лучшую девушку в ауле. Еврей-горец, принявший магометанскую религию, принимает торжественно титул «шейх» (святой) и становится выше всех в обществе. Когда он подходит или проходит мимо, то все считают своей обязанностью вставать и оказать ему должное почтение словами приветствия «салам алайкум» (да будет тебе привет), на что и он отвечает: «Во-алайкум во-салам».

Во время моего последнего путешествия мне случилось столкнуться со следующим обстоятельством. Один из моих соотечественников в моем родном ауле Тарки принял магометанство и поселился в другом ауле Капчу-гай, в 30 верстах от нашего, где он впоследствии разбогател, женился и имел детей. Шейх этот, как оказалось, еще будучи горцем-евреем, подрался с одним из своих соотечественников в моем же ауле и сохранял все время свою злобу на него, ожидая благоприятного случая отмстить. Несколько раз встречался он со своим врагом в дороге, придирался к нему, бил его палкой, а тот пропустил его, боясь, в случае несчастия, мести всех татар, у которых заступничество за шейха считается религиозным требованием. Наконец дело дошло до того, что молодой горец-еврей стал выходить из дому не иначе, как вооруженный с ног до головы.

И вот однажды, по дороге в город Петровск, встречаются враги и шейх опять бросается на еврея. Выведенный из терпения молодой еврей вынимает кинжал и, не дав противнику опомниться, наносит ему удар в живот, после чего тот моментально падает. Сделав это, отправляясь в город, он встречается с некоторыми из своего аула, открывает им совершенное преступление, просит передать братьям и родственникам совет остерегаться мести мусульман и идет отдаться в руки русского правосудия.

Узнав о случившемся, весь аул пришел в волнение и принял грозный воинственный вид. Родственники убийцы скрылись в одном крепком доме и окружили себя наемным караулом, а родственники убитого стали искать случая взять кровь за кровь, как принято обычаем у всех туземцев. Татары же еще дальше пошли в своем мщении. Они собрались над еврейским аулом и начали бросать на него с горы громадные каменья. Они разбили много окон, дверей, многих ранили, а евреи, признав свою вину пред многочисленным народом, скрылись в своих домах.

Наконец вмешательство аульных властей взяло верх над расходившимися страстями, и между родственниками убийцы и убитого заключен мир. С убийцы взяли в пользу семейства убитого 200 руб. и отправили его, как это требуется по обычаю, в другой аул на 2 года, чтобы тем временем успокоились родственники убитого.

Года четыре тому назад я был свидетелем еще одного происшествия, которое даст читателю еще лучшее понятие об отношениях горцев-магометан к горцам-евреям. Будучи еще учеником гимназии, после каникул ехал я с родины на лошадях, и, по случаю большего разгона, мне пришлось оставаться дня два в городе Гр. Там жил некто Ж. из моих дальних родственников, которого, по просьбе отца, я должен был непременно проведать.