Кавказские евреи-горцы (сборник)

Но, говоря о недостатках статьи И. Черного, нужно, с другой стороны, отдать и справедливость автору и заметить, что, как любитель-путешественник, он представил очень много интересного из действительной жизни горских евреев, описал их домашнюю обстановку и собрал статистические сведения об их численности и местах населения. Заметим также, что тот же автор поместил в 1869 году в «Терских ведомостях» краткие исторические сведения о горских евреях, охватывающие период их жизни на Кавказе от начала XVII века до наших дней. Эти сведения касаются главным образом переселения евреев из аула в аул в Дагестане и основаны на местных преданиях. Несомненно, что труды покойного автора все же познакомили русских евреев с бытом и нравами их единоверцев, заброшенных судьбою в дикую страну между дикими племенами.

Четвертой и последней статьей о горских евреях была моя статья под заглавием «Кавказские евреи-горцы», где были помещены некоторые сведения об обычаях горских евреев при свадьбе, похоронах и при убийстве[9]; эта статья также далеко не обнимает всех сторон быта горских евреев.

Летом 1886 года я был командирован на Кавказ Императорским Московским археологическим обществом с целью собирания археологических сведений по Дагестанской области и между прочим отыскания преданий и памятников, могущих служить к разъяснению истории кавказских евреев. Еще за два года перед тем я имел честь быть приглашенным председателем этнографического отдела Императорского общества естествознания, проф. В.Ф. Миллером сделать в заседаниях отдела сообщение о быте кавказских горских евреев, которых я в Москве был единственным представителем. Знакомство мое с глубокоуважаемым председателем этнографического отдела, проф. В.Ф. Миллером, обратившимся ко мне за сведениями о языке моего племени, вызвало во мне горячее желание снова приняться за это дело и подробнее изучить современный быт и прошедшую историю моих соотечественников.

К сожалению, ни в том ни в другом отношении не было более или менее точных сведений: не были известны ни численность горских евреев, ни их занятия, ни история их переселения на Кавказ. У меня были, впрочем, кое-какие сведения о численности горских евреев, доставленные мне главными раввинами Северного и Южного Дагестана (рабби Яковом Ицхаковичем и рабби Хаскелем Мушаиловым), но они были не полны и требовали проверки на местах. В такой же проверке и пополнении нуждались и те сведения о быте моих единоверцев, которые я сохранил в памяти с детства. Ввиду этого я чувствовал необходимость предпринять поездку на Кавказ и посетить все места, в которых живут мои соотечественники. Благодаря ходатайству В.Ф. Миллера я получил вышеупомянутое поручение от Московского археологического общества.

Пользуясь этим благоприятным обстоятельством, я принял на себя и поручение этнографического отдела

Общества любителей естествознания исследовать быт и собрать статистические сведения о моих соотечественниках и чрез ходатайство общества пред кавказской администрацией получил открытые листы, значительно содействовавшие успеху моей поездки.

Обращая особенное внимание на точность статистических данных, я, приезжая в какой-нибудь аул, обращался к старшине и спрашивал посемейные списки. Затем я проверял их, расспрашивая местное население, и просил местных старшин скреплять уже проверенные списки своими подписями.

В это время правительственные чиновники составляли перепись народонаселения, которая, как носились слухи, должна была служить к привлечению горцев к отбыванию воинской повинности. Поэтому сообщаемые мною статистические данные могут считаться наиболее точными. В некоторых местах, вследствие отсутствия посемейных списков, мне приходилось самому составлять статистические таблицы.

Затем я расспрашивал отдельно горских евреев и мусульман, не существуют ли предания о времени их поселения в данном ауле, где и какие памятники находятся в окрестностях, и записывал все сообщаемые сведения. Потом я шел вместе со стариками муллами и раввинами на кладбища и списывал надписи на древних памятниках для того, чтобы таким образом узнать о времени поселения мусульман и, главным образом, евреев в той или другой местности. Конечно, везде я старался также собирать старые письменные документы, расспрашивал о быте, занятиях, обрядах, обычном праве и произведениях народного творчества. Везде смотрели на меня как на своего, с доверием, так как я говорил на местных языках, татском или так называемом горско-еврейском и татарском (адербейжанском), и не скрывали от меня никаких сторон своей жизни.

Маршрут моего путешествия 1886 года был следующий: