Кавказские евреи-горцы (сборник)

Начался третий акт этой оперетки. Убежденные нашими ораторами в своей обязанности бежать, джигиты бросились к девушке. Десятки рук схватили ее, приподняли в воздух, моментально завернули в какую-то кошму и разом, в виде какого-то свертка, взбросили на седло в руки к ее избраннику. Послышался какой-то дикий крик, точно вой волчьего стада, и вся эта масса разом шарахнулась вперед, в сырую темень лесной чащи.

Я едва успел вскочить в седло, как мой конь, увлеченный общим смятением, стремительно ринулся вперед, сослепу набежал на костер, прянул в сторону и чуть не вышиб меня из седла прямо на огонь. На одну секунду обдало горячими искрами, обожгло лицо, близко-близко мелькнуло в глазах яркое пламя, и спустя минуту я уже вслед за другими вихрем несся среди непроглядного мрака, вцепившись инстинктивно в гриву коня и прижимая голову к его взмыленной шее. Ветви хлестали в лицо, из-под копыт лошади сыпались искры, когда она попадала на камень, а преследуемые и преследователи еще неудержимее, еще безумнее неслись все вперед и вперед, будя молчаливые окрестности дикими криками какой-то адской, дыхание захватывающей травли. Воображаю, как от нас шарахались в стороны испуганные звери, как лесные хищники – филины-пугачи – ошеломленно забирались в густую чащу чинар и каштанов. Мне до сих пор удивительно, как нас не разбило о какое-нибудь дерево, как мы не сломали себе шеи, когда конь спотыкался среди своего бешеного бега, когда седло как будто отрывалось от его спины. В ушах свистал воздух, оглушали выстрелы. А кровь приливала в вискам, росло воодушевление и все дальше и дальше хотелось нестись вперед, хотя и в хвосте этой сумасшедшей травли. Опьянило!

Уже внизу мою лошадь схватил под уздцы Магомед-оглы:

– Стой! Ты хотел церковь видеть вашей святой Мириам.

– Где она?

– В стороне немного. Теперь все равно погони не увидишь. Они до следующего аула гнать будут. Молодец, что невесту украл, спрячется там у своего кунака, а остальные в аул вернутся.

Я последовал за ним.

Конь еще вздрагивал, поводил ушами, похрапывал, заявляя поминутно желание сменить умеренную рысь на дикий бег.

Большая поляна. Месяц уже встал на краю неба. Сюда доходит только его слабый отсвет. Края поляны отодвигаются на царство тьмы непроглядной. Точно нет их вовсе. Только позади нас видны деревья, а кругом мрак, и из этого мрака выделяется едва освещенное пятно площадки. Тихо, сумрачно, торжественно позади, в лесу, но здесь, на этом пятне, еще тише, сумрачнее и торжественнее едва-едва намечаются, точно призраки, грандиозные руины древнего храма.

И разобрать их трудно! Смутно уже очень. Одна громадная масса стремится вверх, и ее-то вершина всего ярче видна. Точно висит она. Подножие теряется в сумраке. Кругом кучи щебня, огрызки какой-то стены, круглая башня с черным зевом провала.

Чуть-чуть наметилось во мраке – и опять ушло во мрак, когда месяц спрятался за тучей. На одну минуту только и показалось, строгое, торжественное, молчаливое и величавое. Таким оно мерещится мне и теперь, полным сумрака и тайны, без деталей, без второстепенных абрисов, но необычайно цельное, внушающее благоговение. Точно старый, полузабытый сон встает передо мною! Помнится еще только запах цветов, которые словно невидимые кадила возносили во тьме свои благоухания к невидимому алтарю этого сумрачного храма, целые века умирающего в своей таинственной глуши.

И опять мрак леса, и опять тряска на жестких седлах…

Кавказские евреи-горцы. 1888

Илья Анисимов

Илья Шеребетович Анисимов (Элиягу беи Шеребет Нисим-оглы) – автор этнографического исследования о горских евреях, инженер. Родился 29 мая 1862 года в селении Тарки (Махачкала) Темирхан-Шуринского округа Дагестанской области.

Еще в юношеские годы Илья Анисимов познакомился с главным раввином Южного Дагестана – Хазкелем Мушаиловым, который часто бывал в доме Шеребета Нисим-оглы. Именно он и посоветовал Илье заняться этнографическим изучением своего народа, например, описать свадебные и похоронные обряды горских евреев. Анисимов с энтузиазмом взялся за работу, ив 1881 году в русско-еврейской газете «Рассвет» появился очерк «Кавказские евреи-горцы» (впоследствии в значительно переработанном виде вошедший в монографию о горских евреях).

В 1904 году Анисимов переехал в Грозный, где продолжал работать по специальности инженера-нефтяника. Анисимов долгое время возглавлял комитет горских евреев города Грозного, который вел большую культурно-просветительскую работу среди грозненских евреев; в течение нескольких лет он состоял гласным городской думы, а также входил в состав общественного самоуправления, возглавляя городскую нефтяную комиссию.

В 1912–1913 годах Анисимов состоял членом Бакинского отделения Общества для распространения просвещения между евреями в России (членом общества была также его супруга Н.С. Анисимова).