Кавказские евреи-горцы (сборник)

Жизнь замужних женщин ненамного лучше жизни девушек. Выходя из дому на работу, она должна наклонить голову, окутаться кругом шалью или белым платком, чтобы видны были одни глаза, не должна оглядываться по сторонам и говорить с чужим мужчиной, даже и с родственником, ни слова, иначе быть беде: или муж заметит это и исколотит ее, или же другие распустят о ней по аулу бог ведает какие слухи: тогда не показывайся в свет, не смотри мужу в глаза и добровольно делайся езитом, то есть личностью, презираемою всеми и на которую может плевать всякий без суда и расправы.

Точно так же и дома женщина должна скрывать себя от взоров посетителей или гостей и жить вместе с детьми в особой комнате или кухне. Замечательно то, что этот строгий наказ, передающийся из поколения в поколение, «не смей без особенной нужды выйти за порог», ничуть не возбуждает ропота среди женщин, как думают просвещенные народы; натура их, как видно, привыкла веками сидеть дома и даже до того, что их никакие блага мира, никакие удовольствия не тянут никуда, и они сами готовы делать все дома и копаться вечно в своей стряпне, шитье и хозяйстве, не думая больше ни о чем, лишь бы не выходить из дому куда-нибудь, где противные мужчины будут глазеть на них.

Вообще положение девушки до замужества и женщины ничем не отличается у горских евреев от такого же тяжелого положения их у других восточных народов. Когда еврей-горец случайно увидит девушку, наметит ее для себя и вздумает на ней жениться, не зная совершенно ни ее натуры, ни ее характера, то он уведомляет чрез кого-либо из близких товарищей об этом своего отца, который посылает к отцу девушки сватов, обыкновенно родственников, или идет и сам с ними. Жених не может сказать отцу о своем намерении лично, ибо, по обычаю, «совестно» говорить детям со своими родителями о браке, а девушка не принимает даже и такого участия: о согласии ее на брак большею частью не осведомляются, и если спрашивают, то лишь для очистки совести, тоже чрез ее подругу.

Девушка, не разбирая, хорош ли жених или нет, – должна, как «благовоспитанная девушка», ответить, что «согласна на все, что они (тут подразумеваются родители, братья и родственники) ни сделают с ней». Женщины, даже матери, также вовсе не вмешиваются в вопрос о браке. Таким образом, переговоры ведутся отцами и родственниками и преимущественно касаются размера калы-на. Подобные переговоры с сыновьями при сватовстве ведутся только такими родителями, которые боятся своих «капризных детей», чтобы те после не пеняли на них и чтобы родители могли заставить сыновей отказаться от развода, в случае если последние захотят развестись с женами, сказав, что брак был заключен против их желания.

Большею же частью отцы сходятся друг с другом где-нибудь в гостях и, под влиянием горячих напитков, дают друг другу руки, произносят слова клятвы – быть вечными друзьями – и соглашаются ради этого при свидетелях соединить своих детей. Такие случаи, которые, как сказано, бывают очень часто, происходят и при возрасте детей, и при младенчестве их, так что многие из сговоренных или помолвленных детей в глаза не видят друг друга, живя в разных городах или аулах, до самого дня свадьбы. Как сказал я, девушки мирятся со своим положением; они привыкли к такому порядку вещей, но молодые люди не могут вынести жизни с часто злыми и сварливыми женами и не решаются об этом сказать родителям, которые все равно не послушаются их, тем более если жены сумеют себя как следует поставить и угодить родственникам. Вследствие этого в конце концов молодые люди впадают в неодолимую тоску и, наконец, в чахотку.

Как факт – расскажу несчастную историю одного из моих аульных товарищей Р., который умер, так сказать, во цвете лет от подобной женитьбы. Ему был 21 год. Невеста была засватана за него еще ребенком, и он не знал и не видел ее, живя от нее за 300–400 верст (он жил в Тарки, а она в Дербенте). Она не понравилась ему после первого же свидания и стала ему противна. Несмотря на слово «совестно», он упрашивал отца отпустить ее, дать ей развод и все приданое, которое привезла она с собою. Отец упорно не соглашался, говоря, что у него нет денег, которые нужно дать в этом случае невесте наличными за привезенное ею приданое, как требуется это по адату. По истечении 4 месяцев после свадьбы молодой человек слег в постель и сильно заболел. Я был в это время в VI классе реального училища Темирхан-Шуре и, услышав об опасной болезни любимого товарища детства, отправился проведать больного. Он жил в ауле Тарки. Не могу вспомнить о нем и по настоящее время без слез: так он был несчастен и жалок.