Кавказские евреи-горцы (сборник)

Теперь, когда все вещи ее должны выйти напоказ и поступить на общий семейный совет, она подвергается со всех сторон нападениям. Дочери укоряют ее в холодности и пристрастии, а невестки в ехидности, коварстве и лицемерии. Иногда и муж, если он имеет в виду женить другого своего сына на своей племяннице, что очень часто бывает у евреев-горцев, также пристает к жене, чтобы она оставила такую-то вещь дома (тем более если она родовая) и отправила невесте более дешевую, отчего жена, в свою очередь, приходит в негодование и наотрез говорит мужу, что вещи принадлежат ей и она вправе дарить их кому угодно. Уступчивый муж соглашается, и домашний спор кончается, а более упорный требует исполнения своего приказания, как главы дома. Слово за слово – все бросаются на бедную мать и начинают терзать ее со всех сторон… и это за два, за три часа до тех счастливых минут, в которые родители плачут от радости и приговаривают: «Слава Тебе, Господи, что Ты помог мне видеть счастье моего дорогого малютки».

Варварство мужа доходит до того, что он вырывает из рук жены вещи, колотит ее и оставляет ее рыдающей дома, строго приказав, чтобы она не смела выходить из женской комнаты, а сам идет в мужскую половину, откуда, наконец, когда все соберутся, родители с гостями и дочерьми, несущими на головах подносы, отправляются с песнями к невесте. На подносах лежат главные подарки, состоящие из шелкового платка, золотого или серебряного кольца, привязанного к уголку первого, иногда из серег и хейкела (талисмана), имеющего вид пустой трубки, закрытой в концах, и с колечками по бокам и снизу, где привешиваются серебряные монеты. Он прикрепляется под мышкой свадебного архалука и считается лучшим украшением наряда девушки. Когда она поднимает руки во время танцев, то талисман качается и монеты, ударяясь одна о другую, производят звук, заставляющий обратить на нее внимание присутствующих и вызывающий хлопанье в ладоши, чтобы она танцевала живее и веселее.

Мать, любящая детей и мужа, терпеливо переносит побои и унижения, скрывает свои страдания, подавляет слезы, чтобы не делать шума, не обратить на себя внимания мужчин, сидящих в другой комнате. Но не все матери так сильны и нечувствительны к унижениям; часто в этих случаях доносятся в мужскую половину вопли и рыдания, раздирающие душу, требование развода и пр. Тогда мужчины бегут туда и стараются примирить супругов.

Иногда невестам дарятся такие вещи, которые должны переходить из рода в род и, следовательно, даваться только женам сыновей. Такие старинные вещи бывают почти у каждой женщины, но они их почти не носят и держат в сундуках, пока не придет время вынуть их по случаю обручения детей. Вообще надо заметить, что горские женщины не любят одеваться щеголевато и надевать на себя золото и серебро. Одежды их большею частью простенькие ситцевые, но с соблюдением чистоты и изящества. Свадебные шелковые платья их, отделанные кругом золотыми галунами, лежат постоянно в сундуках, теряют там цвет свой и нередко превращаются в лохмотья.

Подарки для невесты, как сказано, несутся на подносе одною из сестер или родственниц жениха; но кроме дочерей выступают впереди шествия еще две-три девушки, которые несут на голове, на таких же медных подносах, подарки для родителей невесты. Эти подарки, по обычаю, состоят из риса фунтов десяти – пятнадцати, большого куска копченого мяса, двух-трех колбас и куска курдючного сала.

Наконец к ним присоединяются несколько юношей, которые несут на руках большие кувшины и графины, наполненные вином и водкой. Вся процессия, имея во главе этих представительниц и представителей, которые громко распевают «холо-лой» и «анай-десем-ананай», двигается к невесте.

Жених в этот вечер скрывается от родителей, так как, по адату, ему совестно быть теперь дома, где ежеминутно произносят имя его невесты, и ночует у одного из своих товарищей. Здесь, сидя с поникшей головой и не замечая окружающих, старающихся доставить ему развлечение своими анекдотами и веселыми рассказами, он все думает о будущей невесте, – кто она и что она, будущая жена его. С замиранием сердца, представляя в своем воображении всю происходящую теперь у невесты картину, ждет он появления зари и начатия работы, которая избавила бы его от этих тяжелых сомнений и глубокого раздумья. Товарищ рассказывает ему веселые анекдоты, наливает вина, доставляет из другой комнаты тарелку за тарелкой, наполненные шашлыком, пловом и разными кушаньями, но он ничего не замечает. Перед ним беспрестанно проносятся одни картины за другими, и он все думает об одном: «Что делают теперь у невесты? Ах, как бы мне хотелось побыть там», думается ему: «Посмотреть на невесту!..» Вот вошли все в комнату, «чудится ему: вот невеста побежала в другую половину, брат его или родственник накрывает шалью ее голову, на палец надевает кольцо, на уши – серьги, а она краснеет, закрывает лицо рукавом и отвертывается к стене; вот рабби пишет тоной (условие обручения)» и пр. и пр.