Кавказские евреи-горцы (сборник)

– Товарищ, – сказал он мне, взяв мою руку своею, пылающею от жара, – посмотри на нее (жена убирала комнату) – она точила как червь вот эти шесть месяцев мою душу и совсем заела меня. Я просил, умолял ее взять развод, сжалиться над моею молодостью и потребовать этого от батюшки… Она и до сих пор, когда я уже на смертном одре, торчит у меня пред глазами… Смотри же, товарищ, будь осторожен: знаю, что и ты не любишь своей невесты, но они настаивают, чтобы ты женился теперь; лучше умри или пускай убьют тебя до женитьбы, чем вот этак!.. (Он кашлянул кровью!)

Через месяц, когда я приехал в аул на каникулы, его уже не было, и родичи его, в том числе и жена, были в глубоком трауре. Следуя обычаям, родители умершего через год выдали вдову покойника за второго своего сына, меньшего, 18-летнего брата покойного. Ни он, ни она не соглашались сначала на этот несчастный брак, но, подавленные всеобщим требованием, должны были уступить. Спустя полтора года у них родился от этого брака мальчик, названный именем моего умершего товарища. В последнее мое путешествие я встретил ее в Дербенте, больную также чахоткой, и недавно уведомили меня о ее смерти.

Таких случаев много между несчастными в этом отношении кавказцами. Но мне не раз приходилось по этому поводу слышать горькую правду из уст наших стариков. «Отчего, мол, всего этого не бывало прежде! Мы, мол, все и наши деды, прадеды женились таким образом… Нет, – продолжали они, – в этом виноваты русские города, где царствует разврат, где девушки ходят по улицам, садам и кабакам и чуть ли не зовут молодежь к себе среди белого дня и при всех, потеряв всякую женскую стыдливость; теперь молодежь предается разврату и перестает питать уважение и любовь к своим женам». Все это может быть отчасти правда, но мне кажется, что главную причину зла нужно искать в обычае, заставляющем девушку «не показываться молодежи нигде и ни под каким видом».

Находясь под влиянием палящих лучей южного солнца, молодежь развивается необыкновенно быстро и начинает искать различных невинных развлечений, которых она не может найти в своих родных аулах. Девочкам, под страхом жестокого наказания, воспрещают иметь с мальчиками сношение или затеивать с ними какую-либо игру. Но они привыкли с детства никуда не выходить и, не имея понятия об удовольствиях, могут заглушить в себе различные желания, свойственные их возрасту. С мальчиками же происходит совсем иное. Бывая в городах, они соблазняются сперва холодными напитками, потом горячими и горькими, а там и развратом. Последствием всего этого выходит то, что мальчик 13–14 лет обирает отца и несет все, что попадается ему в руки, считая тут и свои заработки, в притон разврата, от которых недалеко и до чахотки.

Раньше уже было сказано, что горские евреи совершают помолвку своих детей или еще во младенчестве их, или уже в их возрасте, но что дети не принимают никакого участия в этой помолвке, и переговоры, касающиеся лишь размера калына, ведутся отцами или другими родственниками. Теперь расскажу о некоторых обычаях горских евреев, совершающихся при обряде обручения и свадьбы; кроме того, укажу еще на несколько своеобразных церемоний, совершающихся между женихом и родителями невесты, между женихом и невестой в периоде между обручением и свадьбой.

Когда переговоры обеих брачущихся сторон придут к благоприятному результату и день обручения известен, родители жениха начинают готовиться к покупке подарков, требуемых при обручении, и доставке задатка, состоящего из 40–50 руб., что, конечно, трудно сразу раздобыть бедному человеку. Вечером, в назначенный день обручения, сакли родителей жениха постепенно начинают наполняться гостями, и каждый приходящий занимает свое, приготовленное ему, место на полу или стоит около стены и ждет прихода рабби и почетных лиц. В это время в женской половине происходят споры и раздоры между матерью жениха, замужними дочерьми ее или невестками, если есть таковые, из-за подарков, которые должны даваться теперь новобрачной. Дело в том, что каждая мать старается тайком от мужа и домашних приготовить для будущей жены одного из любимых сыновей какую-либо драгоценную вещь или спрятать ей самую лучшую из своих вещиц, полученных ею от мужа, будучи еще невестой, или от отца. Этим, конечно, она думает приобрести впоследствии особое расположение будущей невестки и ожидает от нее покорности и почитания.