Кавказские новеллы

Но едва разрешилось это дело, выяснилось, что у сына Зареты нашелся спрятанный «мерседесс», и он ни разу в благодарность за сохраненную жизнь не подвез Годо до работы, а после полугодового проживания в гостях съехал куда-то в лучшее место, так как здесь у него не помещались на тахте ноги.

Одновременно с этим в дом пришла телеграмма от другой тетушки из Тбилиси – Этери, которая, в свою очередь, ездила в бывшую Югославию через Наиру, но тоже только в одну сторону.

По сведениям осетинской разведки, она была одной из приближенных особ Гамсахурдии, ярой «черноколготочницей».

Наира помнила Этери – женщину средних лет, высокую, стройную, с пепельными волосами и голубыми глазами. Считалось, что оба дяди Наиры взяли в жены отменных красавиц.

Наира и Годо отправились встречать Этери во Внуково. Хотя самолет прибыл уже давно, среди пассажиров красавицы Этери не оказалось.

Они долго бродили по залу и намеревались уже возвратиться домой, как вдруг услышали жалобный голос, произнесший «Наи», а потом – «Годо». Они удивленно обернулись, не обнаруживая никого, кроме двух странных существ женского пола, из которых одно улыбалось явно им.

Годо, не будучи богатым, тем не менее, имел какой-то комплекс вины перед всеми нищими, он тут же стал инстинктивно рыться в карманах в поисках мелочи.

Наира смотрела на женщину в ободранном сером пальто, на ее сморщенное почерневшее лицо, перевязанное грязно-серым платком, улыбающееся ей. На ней были стоптанные, полуразвалившиеся сапоги, а чуть выше, из-под прорези пальто, были видны черные чулки с огромными дырами, откуда просвечивала белая кожа.

У Наиры мгновенно возник образ из фильмов об отступлении солдат Наполеона из горящей Москвы, в таких же обмотках. И вдруг она с ужасом узнала голос тетушки Этери, который произнес: «Наи-швило, это я, Этери!».

В это время Годо нашел долгожданную мелочь и хотел протянуть женщине, но увидел, как Наира, плача, бросилась обнимать ее. Ничего не понимая, он все-таки сунул эту мелочь стоявшей рядом нищенке.

Наира обернулась к Годо с возгласом: «Это тетя Этери!»

Потрясенный видом тетушки Этери, Годо взял ее под руку и повел к выходу. Но тетушка Этери вдруг оглянулась и сказала: «А это Люсика!», и Годо с Наирой увидели еще более потрясающее существо, которому Годо только что сунул мелочь.

Если Наира, по своей женской гибкости, смогла скрыть свои эмоции, то Годо, по своей простоте, уставившись на «Люсику», своего потрясения скрыть не смог. Наира, не давая Годо прийти в себя, быстро повернула его лицом вперед и поторопила всех к выходу из зала к автобусу.

Годо, как только вошел в дом, сразу юркнул в комнату к тете Зарете и там приник к дырке в двери, за которую его постоянно пилила Наира, потому что он никак не мог заменить эту дверь. Наблюдавшая Зарета отодвинула Годо, чтобы рассмотреть то, что так изумило его. И они попеременно смотрели на Люсику.

Люсика была в черной повязке на лбу, поверх которой был черный платок, а на лице был огромный нос и большие черные усы. Тем не менее, это была женщина.

– Это Люсика! – пояснил Годо Зарете.

Как кошки чувствуют угрозу своей территории, так тетя Зарета почувствовала явное беспокойство за свою. Но, долго не выдерживая такого напряжения, она широко распахнула дверь и с сигаретой в зубах, уже пришедшая в себя за полгода, и даже холеная, принялась с презрением рассматривать бывшую Этери и новоявленную Люсику.

И первым долгом она спросила у Наиры – а где они будут спать?

Накормив гостей, Наира и Годо встали перед проблемой, как разместиться теперь в двухкомнатной квартире, где одну комнату уже занимали гости.

Разделив свою комнату мебельной стенкой пополам, супруги решили ту проблему, которую не могли решить с помощью городской жилищной комиссии, превратив свою квартиру в трехкомнатную. Спальню они уступили Этери с Люсикой, а сами забрались в глубь комнаты и, положив пятилетнего Сашу на тахту, устроились на полу, предполагая, что это ненадолго.

Утром в квартире почувствовалось, что без всякого объявления началась холодная война. Тетушке Зарете надо было укрепить свои позиции, а вновь прибывшим – завоевать, и было похоже, что последние тоже появились надолго. Ни одна из сторон уступать не намеревалась.

По утрам, после ухода Годо на работу, в ванной занималась собой тетушка Зарета – она делала массаж лица, красила ногти и проделывала все то, что беженкам и не снилось.

– Мы будем заниматься бизнесом, – объявили беженки Наире.

На Киевском рынке они купили два чемодана ложек и стали их перепродавать на рынке в Петровско-Разумовском. Годо, придя с работы, никак не мог открыть дверь, так как весь коридор был завален коробами с товаром.

А через пару дней все соседки по подъезду стали просить то соль, то другую мелочь, тем временем обшаривая глазами квартиру и все эти тюки. Наконец, одна не выдержала и спросила Наиру, а что это таскают туда-сюда огромные тюки эти несчастные женщины?