Кавказский меловой круг

Я для тебя присягну в чем угодно, потому что ты порядочная женщина. (Твердит.) Этот ребенок был у меня на воспитании. Мне платили за него пять пиастров. Груше взяла его у меня на пасху, вечером, когда начались волнения.

Замечает приближающегося Симона Хахаву.

Но перед Симоном ты виновата, я с ним говорила, он никак этого понять не может.

Груше (она не видит Симона). Мне сейчас не до него, если он ничего не понимает.

Повариха. Он понял, что ребенок не твой; а что ты замужем и что только смерть может тебя освободить — этого он не понимает.

Груше замечает Симона и здоровается с ним.

Симон (мрачно). Пусть сударыня знает, что я готов поклясться. Отец ребенка — я.

Груше (тихо). Я рада, Симон.

Симон. Вместе с тем позволю себе заявить, что это меня ни к чему не обязывает и сударыню тоже.

Повариха. Ни к чему это. Она замужем, ты же знаешь.

Симон. Это ее дело, и незачем об этом напоминать.

Входят два латника.

Латники. Где судья?

— Никто не видал судьи?

Груше (отвернувшись и прикрыв лицо). Заслони меня. Не надо бы мне показываться в Нуке. Вдруг я наткнусь на латника, которого я ударила по голове...

Латник (один из тех, которые привели ребенка; выступая вперед). Судьи здесь нет.

Оба латника продолжают поиски.

Повариха. Только бы с ним ничего не случилось. Если будет судить другой, видов на успех у тебя столько же, сколько зубов у курицы.

Появляется третий латник.

Латник (один из тех, которые ищут судью; рапортует). Здесь только двое стариков и ребенок. Судья как в воду канул.

Третий латник. Продолжать поиски!

Оба латника быстро уходят. Третий латник задерживается. Груше вскрикивает. Латник оборачивается. Это ефрейтор, у него огромный шрам через все лицо.

Латник, стоящий в воротах. В чем дело, Шота? Ты ее знаешь?

Ефрейтор (после долгой паузы, во время которой он продолжает глядеть на Груше). Нет.

Латник, стоящий у ворот. Говорят, это она украла ребенка Абашвили. Если тебе что-нибудь известно об этом деле, ты можешь заработать кучу денег, Шота.

Ефрейтор бранясь уходит.

Повариха. Это он?

Груше кивает головой.

Ну, он будет теперь держать язык за зубами. Не то ему придется признаться, что он гнался за ребенком.

Груше (с облегчением). А я-то уж и забыла, что спасла ребенка от этих...

Входит жена губернатора с адъютантом и двумя адвокатами.

Жена губернатора. Слава богу, по крайней мере здесь нет народа. Совершенно не выношу этого запаха. У меня сразу начинается мигрень.

Первый адвокат. Прошу вас, сударыня, соблюдать осторожность в высказываниях, пока не назначат другого судью.

Жена губернатора. Ничего особенного я не сказала, Ило Шуболадзе. Я люблю народ за его простой, трезвый ум. Только от его запаха у меня делается мигрень.

Второй адвокат. Едва ли соберется публика. Из-за беспорядков в предместье люди сидят запершись по домам.

Жена губернатора. Это и есть та тварь?

Первый адвокат. Прошу вас, любезнейшая Нателла Абашвили, воздерживаться от всяких оскорбительных выражений, покамест мы не удостоверимся, что великий князь назначил нового судью и избавил нас от негодяя, исполняющего ныне эту должность. Но, кажется, дело идет к тому. Поглядите.

Появляются латники.

Повариха. Ее милость давно бы вцепилась тебе в волосы, если бы она не знала, что Аздак на стороне простонародья. Он определяет человека по лицу.

Двое латников прикрепляют к столбу веревку. Вводят Аздака, на нем кандалы. Позади него, также в кандалах, идет полицейский Шалва. За арестантами следуют трое кулаков.

Латник. Думал убежать, а? (Бьет Аздака.) Один из кулаков. Прежде чем вешать, стащите с него судейскую мантию!

Латники и кулаки срывают с Аздака судейскую мантию. Под нею оказываются лохмотья. Один из латников дает Аздаку пинка.

Латник (толкая Аздака в сторону другого латника). Тебе нужен мешок справедливости? Вот он, держи!