Кавказский рубеж. На границе с Тьмутараканью

Глава 4. Государь-пардус у гор Кавказа

Первая из плеяды «фантастических путешественников». Посольство на Запад. Как имя славян стало рабским клеймом. Первая победа Святослава и её жуткие альтернативы. Летопись о восточном походе великого князя. Сообщение ибн Хаукаля. Загадочные варвары греческого топарха. Князь-пардус. Сфенг Тъмутороканский, сын Святослава.

…Див кличет пред бедой

Ардавде, Корсуню, Поморью, Посурожью,
Земле незнаемой разносит весть Стрибожью:
Птиц стоном убуди и вста звериный вой.

Максимилиан Волошин, «Гроза»

После загадочной гибели Сына Сокола в Деревских лесах внешние позиции Руси сильно ослабли. Пора перестать рассказывать сказки о «небывалом почёте», с которым в Константинополе якобы встретили Ольгу. Во-первых, М. В. Левченко ещё полвека назад обратил внимание, что принимали и одаривали Ольгу правители Города царей отнюдь не как главу государства. «Армянские, иверские феодалы, венгерские вожди, болгарский царь Пётр при посещении Константинополя одарялись гораздо более щедро», — отмечает Левченко. По строжайшему дипломатическому этикету Византии Ольгу принимали как… посла. Её ставили ниже племенных вождей полудиких кочевников-венгров! Собственно, Константин Рождённый в Пурпуре сам вполне определённо пишет об этом, называя приём Ольги вполне подобным тому, что был оказан незадолго до того послу сарацинов. А я, во-вторых, добавлю ещё одно: что-то не помню, чтоб правители Руси до Ольги сами ходили в посольство! К великому князю Игорю кесарь вообще направил послов в Киев, а его вдова Ольга отправляется в Константинополь лично — и это пытаются выдать за достижение дипломатии. Между прочим, не много ездящий по зарубежью государь — хороший правитель. Нет, честное слово, начинаешь видеть какое-то здравое зерно в убеждении перечисляемых сэром Джорджем Фрэзером в его знаменитой «Золотой ветви» «примитивных» народов, что владыка не должен покидать пределов своей державы, от такого вот списка — Пётр Первый, Александр Павлович, коего Пушкин охарактеризовал как «властителя слабого и лукавого», а Лесков ещё убийственней обласкал — «царь Александра», Никита Сергеевич, «трепло кукурузное», и Сергеевич же Михаил (тьфу-тьфу, не к ночи будь помянут). От каждого из этих «фантастических путешественников», по выражению М. Е. Салтыкова-Щедрина, России долго икалось (от последнего икается до сих пор), и счастье, коли находился на смену ему достаточно решительный государь, способный удержать страну над пропастью смуты, как сделал то Николай Павлович. Что бывало в противном случае, отлично заметно по последствиям правления Петра Первого — разорение и порабощение народа, откровенно и бесстыдно заворовавшиеся чинуши, иностранцы, растаскивающие богатство страны, омерзительная грызня властных группировок, надменное пренебрежение соседей, недавно трепетавших при звуке русского имени. А открыла список «фантастических путешественников», похоже, именно святая равноапостольная Ольга.

Следующим проявлением её пресловутого «государственного и политического гения» было посольство к королю германцев, а вскоре и первому императору Священной Римской империи германской нации Оттону. Мало того, что эта держава была самым страшным врагом славян на Западе, терзая родные земли пращуров Ольги и Святослава, «Поморье Варяжское», вырезая начисто многолюдные славянские города и обращая в прах роскошные храмы славянских богов. Так она же была и ещё одним из гнезд рахдонитов, причём их положение в государстве прекрасно обрисовывает маленькая деталь — СУПРУГА ИМПЕРАТОРА Оттона носила звучное имя… ЮДИФЬ! До Реформации с её повальной модой на ветхозаветные имена оставалось полтысячелетия. Императоры и короли по жалобам рахдонитов даже запрещали епископам (!) под угрозой суровых кар обращать в христианство бесчисленных рабов, которых рахдониты привозили в Европу, — ведь крестившихся рабов пришлось бы освобождать. Каких рабов и откуда, спросите Вы, читатель. Что ж, отвечу. Sklave в немецком и slaef в голландском, английское slave и французское esclave, esclavo в Испании отмечают позорный и страшный путь рахдонитских караванов. В португальском escravo, знакомом россиянину хотя бы по заставке сериала «Рабыня Изаура», — их последний след. Имя славянина превратилось, с нелёгкой руки торговцев людьми и их коронованных покровителей, в рабское клеймо.