Кавказский узел

Их привезли и поселили в каком-то не то отеле, не то в меблированных комнатах – по несколько человек в комнате. Все то же самое – матрацы и одеяла на полу, кибла на стене, Интернет. Как им сказали – формируется группа для перехода через границу в лагерь, но придется подождать несколько дней. В город выходить не надо, продукты принесут, а кухня, чтобы готовить, есть. Интернетом пользоваться можно. Намаз совершать прямо в комнатах.

Магомед не знал, что отель и эта часть пути контролируются турецкой разведслужбой…

Все было так, как и сказали, – они совершали намаз, смотрели Интернет… большинство из тех, кто тут был, были русскоязычными. С первого же дня их начали выдергивать на какие-то опросы. И вот настала очередь для Магомеда…

Опрос проводил в отдельной комнате какой-то брат, невысокий, даже щуплый, в сильных очках и за ноутбуком. В этой комнате были нормальный стул и стол, и стул для посетителей – Магомед с детства привык сидеть на стуле и обедать за столом, и потому сама возможность нормально посидеть была благодатью для его ног. Он благодарно кивнул в ответ на предложение располагаться и сел, чувствуя, как гудят затекшие ноги…

– Ас саламу алейкум, – сказал ему брат.

– Ваалейкум ассалам ва рахматуллахи ва баракатух, – ответил Магомед. Он знал, что приветствовать полным приветствием правильно и Аллах ведет учет всякой вещи. Возможно, это была проверка.

Брат за компьютером кивнул… он пялился в компьютер, и Магомед подумал, что это невежливо. Он не знал, что его снимает скрытая камера, а в компьютере – программа, оценивающая по выражению его лица и глаз степень правдивости сказанного. Бесконтактный детектор лжи, разработанный израильтянами.

– Ты говоришь на английском?

– Yes, but very bad, – ответил Магомед, – ты знаешь русский, брат?

– Да, знаю. А еще на каких языках ты говоришь?

– На аварском, брат.

– А арабский ты знаешь?

– Очень немного, брат. Я хочу прочитать Коран[45], чтобы постичь всю сокровенную мудрость его, но пока Аллах не дал мне достаточно терпения для этого.

– Аллах да вознаградит тебя за твое усердие знанием. Ты и так делаешь лучшее, потому что встал на путь Аллаха Всевышнего, в то время как лицемеры остаются сидеть с сидящими. Нет для Аллаха Всевышнего лучшего ибадата, чем джихад, и тот, кто сомневается, впал в ширк[46].

– Аллаху Акбар.

– Расскажи, брат, откуда ты и почему ты решил сделать итизаль от кяфиров, мушриков и мунафиков[47] и встать на джихад. Я слышал, что в Дагестане полно мушриков, да наставит их на истину Аллах…

– Я из Дагестана, но решение встать на джихад принял в Москве, когда увидел несправедливость…

Оперативный пост турецкой военной разведки был расположен в соседнем здании, и лицо Магомеда было не только на экране ведущего опрос брата, но и на экране компьютера, расположенного в этой комнате. Два человека вглядывались в лицо очередного молодого человека, который думал, что вышел на прямую и ровную дорогу, ведущую прямиком в рай, а на деле встал на скользкую и кривую тропку, по которой нечестивые бредут день и ночь прямиком к шайтану.

– Уровень искренности девяносто один и семь. Более чем достаточно, – сказал оператор.

Стоявший за его спиной офицер кивнул.

– Записывай весь разговор и перегоняй на резервную пленку.

– Есть.

– Отметь – знает русский язык. В достаточной степени интегрирован в российское общество, английский на невысоком уровне, жил в Москве. Надо проверить, что на него есть в российском Мухабарате[48]. Интеллектуальный уровень довольно высокий, после подготовки можно выдвигать на амира…

Через несколько дней им принесли одежду и сказали переодеваться. Одежда была вся черная, но для ислама это святой цвет, потому что черным был плащ Пророка Мухаммеда.

Потом они сели в большой автобус и поехали на юг. К сирийской границе…

Надо сказать, что Магомед испугался, испугался настолько, что полдороги он шептал слова ду’а, взывая к Аллаху, чтобы он не оставил их милостью в этом путешествии и не допустил, чтобы они слетели в пропасть. Даже то, что он родился в Дагестане и наездился по горным дорогам, не вселяло бесстрашия. И даже то, что тот, кто вышел на пути Аллаха и упал с коня и свернул шею, тот все равно шахид и ему рай, – не вдохновляло.

Автобус был обычным, туристическим – правда, пахло в нем дурно, как в свинарнике, а все шторки были задернуты, можно было только подглядывать. Они ехали в ночь, причем ехали по опасным дорогам и очень странно. То водитель разгонялся до ста – ста двадцати километров в час, а то останавливался, и они стояли, иногда по часу. Часто водителю звонили по сотовому телефону, и он тоже постоянно кому-то звонил. Потом Магомед узнает, что это из-за того, что на дороге полиция, и если она поймает такой автобус с такими пассажирами – то придется дать взятку, а водитель хочет сохранить деньги и проехать без взятки. И потому у всех дорог, ведущих на юг, расставлены наблюдатели с мобильными телефонами, а то и с ночными биноклями, и они сообщают всем на трассе о том, где стоят полицейские или военные. Вот так вот они и ехали – рывками, чтобы не попасться…