Казачьи сказки

— Тебе тоже нужно полюбить кого-нибудь, у тебя одно увлечение, эта твоя магия, — смеясь, сказала она сестре.

Да, Эсфирь ворожила, умела гадать и заряжать силой амулеты, читая над ними Каббалу. Но то, что сестра её считала легким увлечением, на самом деле много значило для Эсфири. Она открыла в себе силы настоящей чародейки. Одним из подтверждений этого было то, что недавно у неё появились собственные курдуши, маленькие чертенята, которые есть у любой ведьмы или колдуньи. Они были её слугами в магических ритуалах и ворожбе, всегда готовые прийти на помощь. Их никто не мог ни видеть, ни слышать, кроме неё, если они сами того не хотели. Людям знающим это говорило о том, что она сильная чародейка.

Но сестра её не ведала об этом. Она присела на колени перед Эсфирью и, обняв её ноги, смотрела на неё счастливыми глазами.

— Не обижайся, моя Аэндорская волшебница, но и ты забудешь про своё колдовство и гадание, лишь только у тебя появится свой любимый.

Мудрая Эсфирь загадочно улыбнулась.

— Ладно, не отвлекай меня, скоро праздник Пурим, и мне надо дошить тебе нарядное платье.

В святой для евреев день, надев обновку, младшая сестра ушла в Прагу — на любимом Староместском рынке купить муки и сладостей на стол — и не вернулась. Эсфирь в ту ночь не спала, в ожидании сестры раскладывала она карты, и они показали ей, что большая беда случилась с Ребеккой. Наутро пошла она в Прагу искать сестру, везде, где та бывала, спрашивала о ней. Но никто ничего не мог ей сказать или не хотел, многие просто презрительно отворачивались от еврейки, и только когда она во второй раз обходила торговые ряды на Староместе, один мальчик, помощник зеленщика, пожалев её, сказал, что, кажется, видел, как схватили какую-то еврейку по имени Эсфирь. Её обвинили в колдовстве, и сейчас она, скорее всего, дожидается своей участи в городской темнице.

— Но как же это? — в ужасе пробормотала Эсфирь.

— А вам лучше уйти отсюда, если не хотите, чтобы и вас схватили, — тихо посоветовал ей мальчишка. — Уж больно вы на неё похожи.

Но Эсфирь уже и сама стремглав полетела прочь. Она решила отыскать Янека, отец которого был знатным войтом и мог заступиться за Ребекку. Ведь она безвинна, и Эсфирь чувствовала себя виноватой, видимо, сестру перепутали с ней, она своим тайным ремеслом погубила самого близкого человека!

С трудом отыскала она дом Янека. Молодой господин с родителями жил в огромном старинном, ещё времён Яна Люксембургского, доме. В дверях слуга ей сказал, что юноши нет и неизвестно, вернётся ли он сегодня, поэтому ей лучше уйти. Но она осталась караулить и не отходила далеко от дома, пока не дождалась. Она увидела его, когда стояла вжавшись в холодную стену и дрожа мелкой дрожью.

Янек подъехал весь разнаряженный, будто с королевского приёма, и лицо его было довольным, как у кота в молочной лавке. Но, увидев подскочившую к нему девушку, весь вид которой выражал отчаяние, похолодел.

— Что произошло? Что-то с Ребеккой? Я узнал вас, вы очень похожи с сестрой. Говорите же скорей!

И Эсфирь с вновь обретенной от его слов надеждой сбивчиво передала ему то, что случилось с Ребеккой. Янек выслушал её серьёзно, ни словом не перебив.

— Вы поможете? — Эсфирь с надеждой посмотрела на него.

— Конечно, ступайте домой и займитесь делами, здесь вы будете только мешать, — сурово произнёс он.

— Но я и не собиралась… мешать.

А времена тогда были тёмные и суровые, эпоха правления святой инквизиции. Она находила где-то ведьм и колдунов. Хоть в Праге по такому обвинению было казнено людей гораздо меньше, чем где-либо, всё равно обычно евреек чаще, чем христианок, осуждали за чернокнижие и ведьмовство, возводя на костёр.

Без долгого суда и следствия, в праздничном платье, сшитом её сестрой, девушку повели на казнь. Сжигать ведьм было принято в рубище. Но городские власти сэкономили и на этом, попросту изорвали на еврейке платье. Так что теперь оно свисало грязными лохмотьями с её прекрасного тела.

В толпе не было видно Янека, он так и не появился, хотя Ребекка выглядывала его до последнего. Казалось, она не замечает оскорблений и плевков, летящих в неё, ни того, как укладывают дрова вокруг столба, к которому её накрепко привязали. Только одного хотела она сейчас: успеть перед смертью увидеть любимого…

Это произошло через два дня после того, как Эсфирь узнала о том, что случилось с её сестрой. Потому что день был воскресный, и именно в этот день недели тогда было принято сжигать ведьм во многих государствах.

Эсфирь успела провести один магический ритуал, но он не помог. Попыталась подкупить стражника у темницы, но тот оказался принципиальным и только из жалости не арестовал девушку за взятку, позволив ей уйти. Потому что по приказу строгого начальства должен был хватать и допрашивать всех, кто интересовался «ведьмами».

Она могла бы применить более сильное колдовство, попробовав расправиться с воинами, охранявшими темницу, но боялась помешать Янеку, веря, что он в это время доступными ему способами делает всё, чтобы освободить возлюбленную. Но красивый пан не спешил…