Казачья доля: воля-неволя

Вообще-то ни в чем признаваться она не хотела. На вопросы станичников говорила обычно туманно, не поясняя. Мол, Василий прислал ей деньги, которые добыл на войне. И ей верили. Бывало, что казаки возвращались с богатой добычей. Но теперь тут же стоял Семен, а уж он-то знал, сколько денег перепало молодой вдове Василия. Притом, он и не знал, что только половина от тех денег. Своей рукой ведь эти деньги отсчитывал.

Люба оглянулась на Семена, который и сам в последнее время едва сдерживался, чтобы не задать сестре этот вопрос. То есть, денег на все постройки явно было израсходовано гораздо больше, чем у нее было…

Молодая женщина без сил опустилась на лавку, покрытую медвежьей полостью, у соседней стены.

– Но ведь я хотела как лучше. Я же не только для себя!

Мужчины, не сговариваясь, тоже сели на лавку по обе стороны от Любы и замерли в ожидании.

– Я дедушкин клад откопала! – выпалила Люба, не в силах больше продолжать томительную паузу.

– Дедушкин клад? – изумленно переспросил Михаил Андреевич. – Но разве он был? Я думал, это у нас такая семейная шутка. Чуть что, кто-нибудь говорил, вот откопаем дедушкин клад и заживем по-царски.

Он обернулся к Семену.

– Помнишь, Люба в детстве ходила по двору деда с бабкой, все маленькой лопаткой копала. Над нею еще смеялись: раз копает, значит, найдет!.. Когда же ты его выкопала?

– Перед тем, как невестки решили дом дедушки с бабушкой продать, а деньги между вами всеми разделить. Думаю, все равно дом кому-то чужому достанется, а как же дедушкин клад?

– Выходит, ты одна в него и верила.

– Что-то я не помню, чтобы ты на гречковском подворье что-то копала, – пробормотал Семен.

– А, помнишь, меня мама послала, чтобы с грядки перед домом «петушков» накопать?

– Не помню.

– Мне тогда тринадцать лет было… Вот я и подумала, а что если еще раз попробовать. Раз уж рядом нет никого. Не найду, так об этом никто и не узнает. Ну, о том, что я искала…

– И ты все время молчала? – не поверил Семен.

– И где все-таки этот клад был? – обернулся к ней отец.

– Под крыльцом, где же еще!.. Просто все время думала, думала, где у стариков на подворье место, куда лопата не доходила. Получалось, везде копали. В конюшне – кизяк нарезали. В палисаднике цветы сажали. Про огород я уже не говорю…

– Но крыльцо такое тяжелое, как ты его поднимала?

– А мне Митька помог. Я ему наврала. Сказала, что под крыльцом свою иконку спрятала, а теперь поднять не могу. Он мне и помог. И даже горшок вытащил. Только заглядывать в него не стал, к друзьям очень торопился. Я назло ему тоже правду говорить не стала. Думала, что раз ему друзья важнее, то и клада он не увидит… Потом, когда меня собрались замуж выдавать, я к нему опять ходила, думала, расскажу про клад, а он меня даже слушать не стал… Вот я и подумала, раз дедов горшок никому не нужен, я его себе и возьму!

– Что же мои братовья скажут, если узнают! – немедленно опечалился Михаил Андреевич.

– А почему они должны что-то узнавать? – защебетала Люба, когда поняла, что гроза миновала.

– И много там было монет? – поинтересовался Михаил Андреевич.

– Сто сорок пять штук.

– Ого, можно подумать, что в свое время и отец нашел клад… Постой, это же ты почти восемь лет молчала, никому не говорила, а потом вдруг… Для чего же ты эти монеты хранила?

– Сначала боялась, что вы у меня их отберете. А потом думала, Митька из Златоуста вернется, – призналась Люба.

– Хотела Митьке их отдать? – все еще не понимал Семен.

– Какой же ты глупый! – досадливо вздохнула Люба. – Думала, он приедет, захочет жениться на богатой, а тут как раз перед ним богачка и была бы.

– Но в конце концов, ты его не дождалась и стала строить этот дом…

– Просто в один прекрасный момент поняла, что моя любовь к Митьке… как-то сама собой ушла. Я по привычке стала вспоминать о нем, когда делала вареники с картошкой.

– Ну, и чего в этом плохого, в варениках?

То ли сегодня у Семена было что-то с головой, то ли Люба вознамерилась говорить загадками.

Сестра улыбнулась.

– Представь себе, что ты… например, пилишь старую сливу и думаешь, как там моя любимая Маша: корову доит или двор подметает…

– И?

– И не ощущаешь внутри никакого трепета, а думаешь: не пора ли пилу наточить?.. Пойдемте лучше за стол, – поднялась с лавки Люба, не желая больше говорить на скользкую тему, – зря я, что ли, сегодня полдня у плиты стояла.

– Вместе с Ольгой, – ехидно подсказал Семен.

– А ты все время меня из-за слуг поедом ешь! – огрызнулась Люба. – Мама говорила, в ее отчем доме трое слуг было.

Михаил Андреевич согласно кивнул.

– Да, семья у нее зажиточная была. Потом мои товарищи шутили, что, мол, надо было к родителям за приданым вернуться. Так кто ж похитителям приданое отдает. Мы из этого поселка убегали, дай Бог ноги!

Он довольно засмеялся, на глазах возвращая былую молодцеватость, но тут же опять ссутулился.

Люба сделала вид, что ничего не заметила, но для себя она приняла решение: отца надо спасать, даже если он сопротивляться станет!