Казачий адмирал (СИ)

Я тоже знал эти места, поэтому повел шхуну к молу на азиатском берегу в пригороде Стамбула, который сейчас назывался Уксюдар, а раньше был городом Хризополем. Сюда стекались товары с внутренних районов Малой Азии, а затем переправлялись на европейский берег, и здесь суда разгружали то, что надо было отправить в обратном направлении. Возле мола стояла тартана. С нее выгружали ткани, привезенные, скорее всего, из Сирии или Египта. Ткани отвозили в двухэтажный каменный пакгауз, построенный еще венецианцами. Я даже как-то собирался затовариться у них, но что-то помешало, не помню уже, что именно. К молу пакгауз выходил торцом, в котором была высокая дверь на первом этаже и низкая на втором, куда грузы поднимались в сетке на канате, пропущенном через блок, подвешенный к бревну, выступающему из стены над дверью. К тому времени на обоих берегах пролива трезвонило всё, что только можно, сообщая о беде, так что, завидев нас, экипаж тартаны, часть грузчиков и надсмотрщики с управляющим или хозяином пакгауза ударились в бега. Мы ошвартовались к молу впереди тартаны, носом по ходу движения. К нам сразу подошли грузчики, приняли швартовы.

— Казаки? — спросил, приняв носовой швартов, один из них, высохший, с впалыми щеками, наверное, туберкулезник.

— Они самые! — весело ответили ему с бака.

— Дождался, слава тебе, господи! — перекрестившись, произнес туберкулезник. — Теперь и умереть не страшно!

Мне было непонятно, зачем умирать, получив, наконец-то, свободу?!

На моле остались три джуры, чтобы вместе со мной присматривать за погрузкой, а остальные казаки отправились за добычей в дома по соседству с молом. Кстати, дома на самом берегу называются йали. Обычно они принадлежат богатым стамбульцам, которые проводят здесь жаркие летние месяцы. На тартане привезли хлопковые ткани веселых расцветок примерно с метр шириной и метров десять длиной, свернутых в рулоны. Их складывали на первом этаже рядом с другими дешевыми тканями. Половину первого этажа занимали парусина и мешковина, скатанные в толстые рулоны шириной метра полтора. На втором этаже хранили дорогие ткани: шелковые, шерстяные, льняные. Шелковых тканей было несколько видов, но я помнил названия только трех видов, самых дорогих, которые были с золотой или серебряной нитью, — парчу, алтабас и объярь — и еще атлас, потому что у него только лицевая поверхность гладкая и блестящая. Шерстяные были явно голландские, а льняные, судя по орнаментам, из Сирии. Именно эти ткани я и приказал грузить в первую очередь. Занимались этим грузчики, которым пообещали, что заберем с собой. Они с горкой набивали рулонами низкие трехколесные тележки с высокими бортами, а потом отвозили к тартане, которую я приказал грузить в первую очередь. Вскоре на помощь грузчикам пришли освобожденные из рабства православные из прилегающих к пакгаузу районов. Они тоже хотели вернуться домой вместе с нами, хотя не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что все не поместятся.

Вскоре и казаки стали приносить добычу. Причем всякую дешевую ерунду. Я пытался объяснить казакам, что на тканях выйдет больше, но захваченное в домах им казалось более ценным. Все это барахло они скидывали в трюм шхуны. Заодно пригнали скот, который тут же, на моле, стали забивать и варить в больших котлах и запекать на вертелах над кострами. С момента выхода из паланки мы питались всухомятку.

Прошла пара часов прежде, чем я увидел хотя бы намек на сопротивление турок. Само собой, это был не гарнизон Стамбула. Янычарам, при их высоких зарплатах, погибать было не солидно. Из бухты Золотой Рог вышла кадирга и направилась в нашу сторону. Заметили ее издалека и предупредили меня заранее. Все пушки у нас были заряжены. С помощью джуры Ионы я навел на вражескую галеру погонное орудие и произвел выстрел. Не столько пытался отпугнуть, сколько давал сигнал казакам, чтобы спешили на помощь. Давно не стоял так близко к стреляющей кулеврине, поэтому выстрел показался слишком громким. За облаком черного дыма я не заметил, попало ядро в кадиргу или нет? Надеюсь, и джура не заметил. Он уверен, что я никогда не промахиваюсь. Было бы обидно лишить его кумира. Со второй погонной кулевриной я возился дольше, чтобы опять не облажаться. Стрелять из нее не пришлось, потому что капитан турецкой галеры передумал нападать. Я предположил, что он вернется в бухту Золотой Рог, но кадирга, набирая ход, понеслась в Мраморное море. Тоже хорошее решение.