«Казахский геноцид», которого не было

Многочисленные ученые степени и регалии, или даже награды, как орден «Құрмет» и знак «За заслуги в развитии науки Республики Казахстан», как у Алдажуманова, как видим, далеко не всегда являются гарантией доброкачественности всего того, что выходит из-под пера того или иного историка. Даже напротив, степени и регалии иногда способствуют утверждению и закреплению лживого исторического мифа, такого как миф о «казгеноциде». Однако было бы неправильно предаваться эмоциям и сводить весь вопрос к тому, что именитые казахские историки грубо попрали принципы научной объективности. Они достаточно хорошо знали историю советского Казахстана, чтобы понимать, что они занимаются ее извращением, стало быть, делали это сознательно и умышленно. Для этого у них были какие-то причины.

Некоторые из этих причин, побудивших казахских историков взяться за извращение истории советского Казахстана, лежат на поверхности. Провозгласивший независимость Казахстан не мог, конечно, дальше существовать в виде советской социалистической республики; он должен был получить другую основу, и эта основа должна была быть только казахской.

Однако возникла серьезная проблема, состоящая в том, что казахская нация вовсе не соответствовала своему предназначению стать основой нового государства. Она попросту не была оформлена, не имела должного сплочения и единства, в частности, у нее не было опорного пункта, вокруг которого можно было бы это сплочение и единство создать в долгосрочной, исторической перспективе.

Какие-то тактические и временные моменты, сплачивающие казахов вместе, конечно, находились. В конце 1980-х годов такими моментами были протесты против назначения первым секретарем ЦК Компартии Казахстана Геннадия Колбина — русского, не знающего казахского языка и вообще переброшенного в Казахстан с Ульяновского обкома КПСС; а также движение за закрытие испытательного ядерного полигона в Семипалатинской области. Но потом Колбина сменил Нурсултан Назарбаев, полигон закрыли — эти сплачивающие моменты отпали.

Других же не просматривалось. Казахстан не мог быть такой сплачивающей ценностью, поскольку в нем жили не только одни казахи, а еще целый список национальностей, многие из которых были в республике старожилами, пользовались уважением и авторитетом. Отнять у них Казахстан и отдать только казахам означало посеять раскол и противостояние в республике, острую межнациональную вражду. И без того в 1990-е годы начался сильный отток населения, главным образом русского, образованного и квалифицированного, заменить которое казахами тогда было невозможно. Нурсултан Назарбаев это прекрасно понимал и потому говорил о казахстанцах — сообществе граждан независимого Казахстана всех национальностей. Он даже создал Ассамблею народа Казахстана, специально для политического представительства интересов различных национальных меньшинств с правом выбора депутатов Мажилиса Парламента Казахстана. Тормозились и другие требования со стороны казахских нацпатов, вроде скорейшего введения казахского языка в качестве общеобязательного, перевода его с кириллицы на латиницу. Потребовалось более 20 лет, чтобы казахский язык действительно стал языком государства и госслужбы, хотя Казахстан так и не избавился от русско-казахского двуязычия, а за латиницу взялись только в последние годы, да и то местами скандальным образом. Это также делалось в качестве уступок нацменьшинствам с целью недопущения обострения межнациональных отношений. Назарбаеву удалось избежать возникновения острой межнациональной вражды, чреватой серьезными проблемами и потрясениями, но, надо отметить, дорогой ценой: у казахов была отнята наиболее очевидная ценность для национального сплочения — собственное национальное государство.