Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении

Остальная часть передовой Линии замкнулась частью поселенцами с Дона, частью из однодворцев Слободско-Украинской губернии. Они составили три полка, расположенные вдоль Кубани: Кавказский, примкнувший к черноморцам, Кубанский и Хоперский, по соседству с Кавказским. Но этим заселение Линии не кончалось. По мере углубления, обнажались верхи рек, впадающих в Терек и Кубань; прочное их занятие заключалось в постройке укреплений и водворении станиц, населенных казаками. Тут возникли поселения Горского, двух Владикавказских, Сунженских и Лабинских полков. Горский полк водворил Ермолов между моздокцами и волгцами, причем главной их станицей назначил Екатериноградскую. А название свое полк получил оттого, что к нему была причислена горская команда, проживавшая в Моздоке, но эти «моздокские братья» не хотели брататься с казаками, они как волки глядели больше в лес. Гораздо надежнее оказались крестьяне, переименованные в казаки, как, например, это было в Ставропольском полку. Они быстро «оказачивались», потому что росли на Линии и мужали среди бранных тревог, сжились и сроднились с неутомимыми и закаленными борцами за ее охрану. Вообще же, заселение передовых Линий шло таким порядком, что старые линейцы то по охоте, то по жребию или станичным приговорам покидали дедовские очаги и шли в горы со своими семействами, имуществом; места их пополнялись выходцами с Руси. Окончательно упрочилась и замкнулась Кавказская Линия сравнительно недавно, в конце сороковых годов. При Барятинском полки, поселенные по Кубани с ее притоками, получили общее название Кубанского войска, а полки по Тереку с его притоками – Терского войска. Таким образом, старые и славные имена Линейцев и Черноморцев были преданы забвению.

Конечно, если бы горцы оставались теми же добрыми друзьями, какими мы знали их вначале, не было надобности выводить на Линию столько людей, тратить столько денег на сооружение крепостей. Прежде нищие, чеченцы вдруг стали алчны к золоту, вообще к легкой наживе путем грабежа; кабардинцы и без того слыли за народ воинственный: у них издавна славилось удальство и храбрость. Но тут были и другие, более важные причины, раздувшие кровавую долголетнюю борьбу на жизнь или смерть. Среди горцев по временам появлялись проповедники, которые пытались то силою своего слова, то мнимыми чудесами или похвальбой соединить доселе разрозненные и враждебные племена, возжечь в них ненависть к пришельцам, т. е. русским, и разом ополчиться против врагов Магомета. Лучше других удалось это дело Шамилю, который умел подчинить себе горцев, управлять ими всевластно, посылать на верную смерть; но пророки стали появляться гораздо раньше. Таков был, например, шейх Мансур, родом чеченец, из селения Алды, занятием пастух. Чеченцы поверили его россказням, будто среди ночи явились к нему два всадника и приказали именем Божиим идти на проповедь. Разделив скудный достаток между бедными, Мансур стал пророчествовать, причем обещал награду тем, кто ему поверит, и грозил вечным срамом своим противникам. «Когда наступит время сражаться, – говорил пророк, – тогда каждый из вас получит от меня по небольшому ножу, который при каждом взмахе против христиан будет удлиняться, колоть и рубить неверных, а против магометан будет скрываться. Все жители русских селений последуют нашему закону». Жители селения Алды, по его примеру и внушению, перестали курить табак, пить бузу, начали одеваться по-турецки и составили вокруг пророка особую стражу. Однажды он сказал своим приближенным: «Сегодня я умру, но вы меня не хороните до другого дня, и ежели я в этот срок не восстану из мертвых, то тогда погребите». Прикинувшись мертвым, Мансур пролежал без движения целые сутки, потом восстал ко всеобщему удивлению. Рассказ о его смерти и воскресения быстро разнесся по чеченским аулам. Слава о его пророчествах и чудесах разошлась и за пределы Чечни: о нем прослышали кумыки, лезгины, кабардинцы. Мансур только этого и ждал. Он принял звание шейха и потребовал, чтобы все вокруг него соединились, забыли вражду, прекратили между собою грабежи, воровство и строго соблюдали закон Магомета. Всем же ополчившимся на брань Мансур посулил вечное блаженство. Бывший тогда старшим начальником на Линии генерал Потемкин, двоюродный брат князя Таврического, приказал усилить посты, а полковнику Пиери двинуться с отрядом в Алды, сделать увещание чеченцам и попытаться захватить пророка.