Казаки на персидском фронте (1915–1918)

Гамалий решил, что надо идти обратно, к своим. Задача была выполнена; пора и домой. Генерал Офишор заявил Гамалию, что пошлет с ним до Зорбатии три эскадрона кавалерии и батальон пехоты. В это время получены были известия, что русская армия на Месопотамском пути после победоносного наступления на Ханекен отступает. И генерал ни одного английского солдата с казаками не послал.

Англичане уговаривали русских погостить подольше. Гамалий торопился обратно. Генерал Баратов по телеграфу задал ему новую задачу: первое – разведать окрестности Зорбатии в направлении на Керманшах; второе – если по дороге на Керманшах будут двигаться турки, задерживать их, и третье – связаться с нашим разъездом, который будет выслан на Керозан.

Гамалий понимал, что береженого Бог бережет. Ведь предстояло опять пересечь страшную пустыню и опасное ущелье. Сто верст пути. По пустыне решил идти ночью, а в ущелье совсем не заходить, обогнув его восточнее. Разведка англичан сообщала, что когда казаки от Амле шли на Али-Гарби, через ущелье, то за ними гнался отряд в составе эскадрона турок и четырехсот арабов, и что теперь арабы в ущелье поджидают русских. Это Гамалию подтвердил и лично генерал Офишор. Надо было хитрить.

* * *

Опять пустыня. Ночь, темно. Пески не успели остыть, и горячим приветным поцелуем пустыня обожгла гостей своих. Звезды, на небе много звезд; и они ярче, чем прежде, ибо им не мешает светить и резвиться луна. У звезд своя дорога. У звезд свои пути. Млечный Путь царственно раскинулся от края до края, через всю огромную чашу небосвода. На небе своя дорога. В пустыне нет ее. Можно идти по звездам, и араб, проводник, вел отряд по звездам. На белом коне, весь в белом, казалось, он плыл впереди отряда.

– Какой он чужой, как призрак, – думал Гамалий.

Вытягивая прямо вперед правую руку, проводник показывал на северную Полярную звезду и что-то отрывисто говорил. Черной лентой за белым вождем растянулся казачий отряд. Молчала пустыня, молчали казаки, и только глухой топот копыт лошадей нарушал застывшую тишину…

Гамалий начал уже беспокоиться. Пора бы пустыне уж кончиться. Но вот песков уже меньше, земля стала черней, и казаки увидели сухую траву, неровную почву и впереди темные силуэты гор.

Светало. Казаки отдыхали. Предстояло войти в горы. Гамалий запретил курить и разрешил только с рассветом. Лежа – не показывая огня. Было опасно. Предательские огоньки папирос могли выдать врагам присутствие отряда.

Всю ночь дул горячий ветер. От брошенной спички или искры загорелась степь. Огонь вспыхнул сразу, и пламя распространилось с невероятной быстротой… Казаки в суматохе бросились тушить огонь, выливая на горящую землю остатки воды. Пожар разгорелся, и зловещий огонь уже осветил и перепуганных казаков, и коней, и лежащие неподалеку горы. Кони храпели, люди кричали, дым ел глаза, а голодное пламя с треском глотало высушенную горячим солнцем траву. Шашками казаки рыли канаву, чтобы прекратить распространение огня, и выливали из фляг и походных бочонков запасы воды. Покрывали горящую землю драгоценными бурками и попонами и топтали траву сапогами… Пожар потушили. Нужно было торопиться…

Несколько часов спустя в горах нашли воду; передохнули после дневного перехода и поздно вечером пришли в Амле.

Гамалий боялся предательского нападения турок и арабов, а потому тщательно скрывал от всех, даже от казаков – чтоб не проболтались, – час выступления из Амле. На рассвете двадцать четвертого мая Гамалий с сотней выступил в направлении на Зорбатию. Он был немало удивлен, когда час спустя увидел двух всадников, бешено мчащихся на взмыленных арабских конях от Амле вдогонку за казачьим отрядом. Это были секретарь вали Поштекуха – Азра и помощник начальника всадников Луристана. Они говорили:

– Мы не знали, когда ты уходишь с своими казаками из Амле. Ты не хотел нам этого сказать, а мы ведь друзья твои. Не ходи на Зорбатию – там турки. Их много в ущелье между Зорбатией и Эмир-Абадом. Видишь, как мы гнали лошадей своих, чтобы успеть предупредить тебя. Наше желание помочь русским так же сильно, как и дружба наша.

Они указывали тропу на Эмир-Абад. Гамалий упорствовал. Он не считал возможным нарушить приказ генерала Баратова. Из разговоров с Азрой выяснилось, что после продвижения русских казаков через Поштекух турки потребовали от вождя луров, чтобы их отряды вали также пропускал через свои владения в нужных для них направлениях. Вали наотрез отказался пропускать всякие войска – и русские, и английские, и турецкие. По-видимому, потому Азра и настаивал, чтобы Гамалий не ходил на Зорбатию, так как если бы там оказались турки и увидели бы наших, то вали явно скомпрометировал бы себя в глазах турок окончательно.