Казаки против Наполеона. От Дона до Парижа

Взгляды Наполеона на различные способы добывания сведений приводит Д. Денисон. Он считает, что эти взгляды «так поучительны, что должны быть известны в полной подробности каждому кавалерийскому офицеру. Их можно, между прочим, найти в одном письме к брату Иосифу, королю испанскому. «Мы не имеем никаких сведений о противнике; это объясняют тем, что таковых нельзя было добыть, как будто это было что-нибудь чрезвычайное, никогда ни в одной армии не имевшее место, как будто шпионы являются сами собой. Вы должны поступать в Испании так, как поступают в других местах. Высылайте разъезды. Прикажите задерживать алькадов, настоятелей монастырей, почтмейстеров и прежде всего письма. Запирайте этих людей, пока они не заговорят; спрашивайте их два раза в день; держите их как заложников. Заставляйте их посылать людей, которых должно обязать во что бы то ни стало доставлять сведения. Если принять решительные, а в случае необходимости и насильственные меры, то всегда можно добыть известия. Все почты должны быть заняты; письма задержаны»^{152}.

В начале войны основным поставщиком информации для французского командования была многочисленная кавалерия маршала И. Мюрата. «Быстрое наступление больших масс конницы давало возможность перехватывать русскую корреспонденцию (при взятии административных центров в первую очередь стремились захватить почту, чтобы получить полезную информацию), брать пленных и дезертиров, опрашивать местных жителей, проводить рекогносцировки, при этом скрывая дислокацию частей Великой армии»^{153}.

Командир французского конно-егерского полка Марбо писал в воспоминаниях: «Легкая кавалерия, будучи глазами армий, обычно следует в авангарде и на флангах»^{154}. Кроме того, он вспоминал, что французы добыли очень редкую и подробную карту России. «По одному экземпляру карты император приказал отправить всем генералам и командирам полков легкой кавалерии»^{155}.

Изначально французы понимали, что главным врагом французской кавалерийской разведки будут казаки.

При ведении разведки французским кавалеристам «рекомендовалось, ввиду опасности нападения казаков, на пересеченной местности посылать не менее 50 всадников, а на равнинах выводить до 1500 человек»^{156}.

Способность французской кавалерии получать информацию слабела по мере продвижения наполеоновских войск на восток. Это было связано с большими потерями и падежом конского состава. «В Москве слабые кавалерийские части могли использоваться лишь в качестве охраны и уже не годились для поисковых целей»^{157}.

«Хотя потери, понесенные нами людьми и лошадьми, были огромны, но их можно было пополнить, тогда как потери французской армии были непоправимы; особенно пагубна для Наполеона, как это показали последствия, была дезорганизация его кавалерии. Бородинская битва довершила то, что Мюрату не удалось испортить, гоняя кавалерию на смотры по большим дорогам», — писал генерал В.И. Левенштерн^{158}.

Ситуация резко изменилась. «Всякий военный человек, сведущий в своем деле, увидит ясно, что неприятельская армия, облепленная, так сказать, отрядами Дорохова, Сеславина, Фигнера и князя Кудашева, не могла сделать шагу потаенно, хотя спасение оной зависело от тайного ее движения мимо левого фланга нашей армии и от внезапного появления ее в Малоярославце»^{159}.

Под самой Москвой казаки разведали направление движения французской армии (Наполеон хотел прорываться на юго-запад, в богатые, плодородные области), и русские войска успели перехватить французов у Малоярославца. Первым к этому городу прискакал Платов с пятнадцатью донскими полками.

Французы, наоборот, утратили способность вести разведку. «Во время отступления из России французская кавалерия постепенно прекратила свое существование. Покидавшая Смоленск армия Наполеона насчитывала около 36 тыс. человек, из них не более 500 всадников. Штабы Великой армии, за исключением нескольких периодов (вследствие подхода кавалерийских частей с флангов), утратили возможность оперативно получать информацию о русской армии»^{160}.

Война разведок, как и вся кампания в целом, была выиграна русскими и, в частности, казаками.

Тактика степной маневренной войны

Чтобы выиграть бой, мало было побед в поединках, когда каждый выбирал себе противника и, перехватив пику двумя руками, «напускался» на него во весь опор; мало построиться «несколько редко, что и необходимо нужно было, дабы действовать дротиком». Требовалась особая тактика.

Тактика конного боя казаков напоминает «скифскую войну», это изматывание противника, а затем добивание его, когда он истощит свои силы. Сравнивая послужные списки «коренных» казаков и поляков, записавшихся в казаки в конце XVIII — начале XIX в. (донские атаманы очень ценили поляков, как кавалеристов, и приглашали их на службу), видно, что поляки чаще ввязываются в рукопашный бой и получают раны холодным оружием, казаки же действуют по принципу одного удара — первого и сразу смертельного — и немедленно уходят.