Казаки против Наполеона. От Дона до Парижа

Что на прошедших днях было известно, то самое и доношу, ниже следующие вести или слухи: болшими частьми войско не-приятелей тянитца чрез Пруссию к Немону: примечателно к стороне Тилзыта докозателно, и потому, что и первоя Заподная армия наша принела вся движением в ту же сторону, а сверх того, по верному известию, князь Иезеф Понетовский и своим корпусом прибыл и к Острелинке толко третей день тому назат, какое ж и с ним число войска — неизвестно! Утверждают также, что фествалской король Иероним на правом их фланге и с доволным числом войска, примерно против Бреста Литовская в протчем вашему сиятелству буть может болше и верней известно: сего вечера получено писмо от подполковника Мелникова, состоящего на посту в Сураоке; со оного копию вашему сиятелству достовляю и пребывая найвсегда и непременно, и с моим истеннейшим почтением и таковою ж преданностию вашего сиятелства милостивого государя покорнейши слуга

8 июня 1812 год

Матфей Платоф»^{146}.

Естественно, проводился опрос пленных и перебежчиков. Но не все их рассказы брались на веру. Наряду с разведкой работала и контрразведка. Вот рапорт командира бригады Васильчикова М.И. Платову от 9 (21) июня 1812 г.: «Вместе с сим я осмеливаюсь донести, что дезертир, явившийся из-за границы третьего или вчерашнего дня в Сураж и назвавший себя австрийским дезертиром, по полученным мною сведениям, не есть подлинно таков, но что он в самом деле есть посланный из польских войск»^{147}.

Сведения, собранные у пленных, перебежчиков и местных жителей, и данные полевой разведки тщательно анализировались.

Это видно из рапорта М.И. Платова Барклаю де Толли 3 (15) октября 1813г.: «Сегодня, в 4 ½ часа по полудни, с № 36-м донес я Вашему высокопревосходительству, что Наполеон в прошлую ночь находился в селении Коновице, точно там. За отправлением же сего донесения моего действительно дознано мною от вышедших сегодня из Лейбцига жителей, что прошлую ночь неприятель поспешно стянулся по дороге от стороны Дюбина и Ейленбурга и, прошед чрез город Лейбциг, вышел из онаго в Гриммския ворота, куда вышел и обоз самого Наполеона. А потому и полагательно, что большая часть неприятельской армии находится теперь на Гриммской дороге близ деревень Штетериц и Пробштгейды. Ибо и пред корпусами армии кронпринца шведского, вблизи Лейбцига находящимися, неприятеля в большом числе не открывается, что доказательно и потому, что от корпуса генерал-адъютанта графа Сенприента посылаются разъезды до самого Лейбцига, о чем получил оттоль сего вечера уведомление»^{148}.

Казаки не только собирали информацию, но вели и дезинформацию противника. Вот краткая выдержка из предписания П.И. Багратиона М.И. Платову от 27 июня (9 июля) 1812 г.: «…Отберите молодцов и пошлите туда, пусть распустят слухи, что мы наступаем»^{149}.

В 1812 г. казачья разведка и разведка русской армии в целом столкнулись с достойным противником.

В войне против России французами к агентурной разведке широко привлекались поляки, работавшие непосредственно на Францию и на Герцогство Варшавское. «С первых же дней кампании 1812 г. военно-оперативную разведку Великой армии возглавил дивизионный генерал польской и французской служб М. Сокольницкий… Штат его сотрудников и адъютантов комплектовался исключительно из польских офицеров… Он же руководил агентурной разведкой»^{150}.

Разведку вело каждое отдельное соединение, каждый корпус. «…Командиры корпусов прикладывали массу стараний и практиковали всевозможные способы и средства для получения разведывательных сведений. Они систематически организовывали силами авангардов и специально выделенных офицеров опрос местных жителей, допросы дезертиров и пленных, отправляли добровольных шпионов в районы, занятые русскими войсками. Для эффективной разведработы к корпусам прикомандировывались польские офицеры-переводчики. Специальные разведотряды, продвигавшиеся впереди наступавших французских частей, посылались для сбора информации… Наполеон составил командирам таких отрядов отдельную инструкцию для ведения кавалерийской разведки»^{151}.