Казаки в Персии 1909-1918

К тому времени 1-й Таманский и 1-й Кавказский полки находились уже в Персии, 2 сентября перейдя вброд реку Араке. В два перехода сотни прибыли в город Маку (центр Макинского ханства) — пограничный город перед персидско-турецкой границей, на подступах к Баязету с востока.

До самого начала войны сохранился в Персии значительный Азербайджанский отряд донского казака генерала Чернозубова²⁷³, так как «в случае войны с Турцией, — отмечал генерал Масловский, — было необходимо для обеспечения левого фланга развертывания Кавказской армии иметь наши войска выдвинутыми вперед, на персидской территории. Угрозы создания в э»юм районе турецко-германского плацдарма для будугцпх военных операций против России более не было. С началом войны с Турцией операционное направление Моссу л—Урмия—Джулъфа (на территории Персии) оказалось занятым нашими войсками»²⁷⁴ (курсив наш. — П. С. /К/.).

Это и было, пожалуй, одним из главных итогов Персидского похода.

А. Рыбальченко

ГРЕБЕНЦЫ В ПЕРСИИ²⁷⁵

Стояла осень 1911 года. С половины сентября и до конца октября на Северном Кавказе обыкновенно наступает лучшее время года. Жара спала; ни назойливых мух, ни звона комаров; от времени до времени перепадают благодатные дожди.

В станицах на Тереке и Сунже в это время и жители, и их рабочий скот отдыхают после страдных летних дней. Труженик пахарь, управившись с полевыми работами, вздохнул свободнее и благодуш-

но, мысленно расчисляет барыши от предстоящей продажи хлеба и огородных овощей. А гребенец-казак мечтает о вкусном, живительном «чихире из собственных садов».

Урожай винограда Господь послал обильный, а потому и вина будет много надавлено: хватит и на свадебные попойки, и вспрыснуть крестины, будет чем погладить дорожку и молодым казакам, выходящим на сборный пункт для выкомандирования на действительную царскую службу.

Гребенцы, вернувшись из лагерного сбора под Пятигорском в свою штаб-квартиру город Грозный, также отдыхают после усиленной летней строевой работы. Четыре сотни их собраны при штабе полка; одна, имея штаб в городе Владикавказе, занимает посты по Военно-Грузинской дороге до Джераховского укрепления, а одна кочует с места на место в составе военного отряда, сформированного для поимки абрека Зелимхана.

Казаки не драгуны, и в полном сборе ни один казачий полк почти никогда не бывает. Хорошо еще, что хоть четыре сотни налицо, а то зачастую бывает и хуже. Все же командирское сердце спокойно — полк как будто в сборе, работать можно, да и караулы есть кому отбывать; хотя с увольнением стариков на льготу ряды значительно поредели и сотни получились куцые — по 50—60 человек, не больше.

До половины января полк остается неукомплектованным, а с января, с приходом молодых, сотни станут заправскими, да и работы прибавится, так как к весне, не позже начала апреля, «молодняк» надо уже поставить в строй.

Горюет сотенный командир, вспоминая прежний порядок, когда, бывало, уже в начале сентября приходили молодые, а затем к октябрю увольнялись и старые казаки. Так, думается ему, было лучше — и сотня полная, и заниматься можно без ущерба для службы, не форсируя программы и не теряя золотого осеннего времени.

Но на все воля начальства. Ему виднее, и, знать, оно нашло, что некомплект казачьих частей в течение всей осени и половины зимы даст большую экономию... в рублях, а будет ли «экономия» в боевой готовности частей к весне — вопрос? И затаенный вздох печали невольно вырывается из груди «сотенного»...

— Ваше высокоблагородие! Вас командир полка немедленно требует в полковую канцелярию, — докладывает задумавшемуся есаулу сотенный вахмистр.

— Зачем?

— Не могу знать. Но, кажется, сотня куда-то спешно выступает, так передавали по телефону из полковой канцелярии.

<^as_ьвъ

Этого еще недоставало. Вот тебе и отдых!.. И есаул, нахмурившись, отправляется в канцелярию... Там он от командира полка узнает, что его сотня действительно назначена к выступлению в Персию, куда и должна спешно отправиться.

— Сколько у вас, есаул, налицо людей в сотне? — спросил командир полка.

Есаул подумал и ответил:

— 56 человек, господин полковник.

— Маловато. Надо довести сотню, как требует окружный штаб, до ста шашек и завтра же выступить. Готовьтесь. Предписание и денежный аванс на дорогу получите своевременно.

Есаул и обрадовался предстоящей командировке, и в то же время и загоревал. Да оно и понятно почему: 44 человека добавят к нему в сотню чужих, неведомых людей, а ведь командировка-то дальняя, ответственная; как бы не пришлось потом краснеть за них. Ведь всякий знает, что в таких случаях каждый сотенный командир старается спихнуть все, что похуже, придерживаясь пословицы: «На тебе, Боже, что нам негоже».