Казан

Луна и звёзды ярко светили, когда он вышел в долину. Невдалеке от опушки леса, на том месте, где час тому назад волки напали на него и его дочь, он на минуту остановился. Ни одна из его четверых собак не осталась в живых. Весь снег был окрашен их кровью, и их трупы там же и валялись, где их загрызли волки. При виде их Пьер содрогнулся. Если бы волки в своей бешеной атаке не набросились сперва на собак, то что теперь осталось бы от него самого, Иоанны и ребёнка? И он пошёл прочь и опять закашлял тем тяжёлым, глубоким кашлем, после которого всегда у него на губах появлялась кровь.

В нескольких ярдах в стороне он нашёл на снегу следы той странной собаки, которая пришла вместе с волками и бросилась на них же в самый отчаянный момент, когда для него уже всё казалось потерянным. Это был не ясный след, какой обыкновенно остаётся на снегу, когда животное бежит. Наоборот, животное бороздило снег телом, и Пьер Радисон пошёл по этому следу, рассчитывая набрести в конце его на труп этой собаки.

В укромном местечке, у опушки леса, куда дотащился Казан, он ещё долгое время после происшествия лежал напрягая внимание и настороже. Он не чувствовал особенно сильной боли. Он только не имел сил держаться на ногах. Его бока казались парализованными. Серая волчица лежала рядом с ним, свернувшись калачиком, и нюхала воздух. До них доносился запах от привала, и Казан мог отлично различить, что там были мужчина и женщина. Он знал, что там, у огня, который просвечивал к нему сквозь заросли сосен и кедров, должна была находиться молодая женщина. Его тянуло к ней. Ему хотелось быть поближе к огню и взять с собой и Серую волчицу, услышать голос этой молодой женщины и почувствовать на себе её руку. Но там был и мужчина, а для него мужчина, дубинка, плеть, страдания и смерть – были синонимы.

Серая волчица ещё теснее прижалась к нему и тихо заскулила, стараясь побудить этим Казана уйти в лес как можно глубже. Наконец она поняла, что он уже не в состоянии больше двигаться, и нервно выбежала на равнину, и вернулась назад, и делала это несколько раз до тех пор, пока её следы не смешались окончательно. В ней был очень силён инстинкт товарищества. Это она первая заметила, что именно по их следу к ним приближался Пьер Радисон, вернулась к Казану и предостерегла его.

Казан почуял запах и при свете звёзд увидел двигавшуюся по долине неясную фигуру. Он попытался было убежать в лес, но не смог. А человек приближался всё ближе и ближе. Казан уже заметил сверкание в его руке ружья. Он слышал его тяжкий кашель и скрип снега под его ногами. Серая волчица прижалась своим плечом к его плечу, стала дрожать и оскаливать зубы. Когда Пьер приблизился к ним на пятьдесят футов, она юркнула в густую тень под ёлку.

Казан с угрозой обнажил клыки, когда Пьер остановился и стал на него глядеть. Собрав последние силы, он поднялся было на ноги, но тут же и упал обратно на снег. Человек приставил ружьё к стволу сосны и безбоязненно над ним наклонился. С диким рычанием Казан окрысился на его протянутые руки. К его удивлению, человек не замахнулся на него ни дубиной, ни палкой. Он опять протянул к нему руку, но на этот раз уже осторожно, и совершенно новым голосом заговорил с Казаном. Собака опять окрысилась и заворчала.

Человек настаивал на своём и всё время разговаривал, а однажды даже его одетая в рукавицу рука коснулась головы Казана и отдёрнулась раньше, чем он успел схватить её зубами. Опять и опять человек протягивал к нему руку, и три раза Казан чувствовал на себе её прикосновение, но в этом прикосновении не было для него ни угрозы, ни страдания. Затем Пьер отошёл прочь и направился обратно к следу.

Когда он уже скрылся из виду и не было слышно под его ногами скрипения снега, то Казан заскулил и натопорщившаяся на его спине шерсть сгладилась. Он с жадностью стал вглядываться в костёр. Человек не обидел его, и три четверти в Казане, составлявшие собаку, хотели следовать за ним.

Серая волчица пришла обратно и стала около него, твёрдо упёршись в землю передними ногами. Она ещё ни разу в жизни не была так близко к человеку, если не считать того случая, когда все волки вместе нападали только что на сани. Всё в её голове перепуталось. Каждый её инстинкт предостерегал её, что человек представлял собою самое опасное из всех существ на земле и что его нужно было бояться больше, чем самых свирепых животных, больше, чем бурь, наводнений, морозов и голода. И всё-таки этот человек не причинил её спутнику ни малейшего вреда. Она стала обнюхивать у Казана спину и голову, к которым прикасалась одетая в рукавицу рука. Затем она опять побежала в темноту, потому что заметила у опушки леса новое движение.

Это возвращался человек и вёл с собою молодую женщину. Её голос был тихий и ласковый. И всё вокруг неё дышало женственностью. Мужчина остановился, приготовившись ко всему, но без малейших угроз.

– Будь осторожна, Иоанна, – предупредил он.

Она опустилась на колени прямо на снег, настолько близко от Казана, что могла достать до него рукой.

– Поди сюда, милый, – сказала она. – Ну, иди ко мне!