Казан

Тихонько, чуть ступая по земле и разыскивая следы своих пушных врагов, Казан спускался по ручью. Серая волчица шла около его плеча. Они не производили ни малейшего шума, и ветер дул им навстречу, неся с собою запахи. Долетел до них и запах выдры. Казану и Серой волчице показалось, что это был запах водяного животного, крепкий и отдававший рыбой, и они приняли выдру за бобра. Они стали подходить к ней с громадной предосторожностью. И вдруг Казан увидел, что это была выдра, спавшая на бревне, и предостерёг об этом Серую волчицу. Она остановилась и вытянула голову вперёд, тогда как Казан всё ещё настойчиво продолжал свой путь. Выдра забеспокоилась. Наступали сумерки. Золотые лучи солнца уже погасли. В потемневшем лесу, в глубине, сова уже прокричала своим низким голосом привет ночи. Выдра глубоко вздохнула. Её морда с бакенбардами завертелась. Она пробудилась и стала потягиваться, когда вдруг налетел на неё Казан. Лицом к лицу, в честном бою, старая выдра могла бы постоять за себя превосходно. Но в данном случае она была застигнута врасплох. К тому же она в первый раз за всю свою жизнь встретилась с таким злейшим своим врагом. Это был не человек, а дух О-се-ки, который накладывал на неё свою руку. А от духа не убежишь никуда. И клыки Казана впились ей в самую глубину затылка. Она испустила дух, быть может, так и не догадавшись, кто был этим её врагом, который так неожиданно наскочил на неё. Ибо она умерла почти моментально, и Казан с Серой волчицей отправились далее своей дорогой, всё ещё разыскивая врагов, чтобы разделаться с ними, того и сами не понимая, что в выдре они потеряли своего самого верного союзника, который один сумел бы выгнать из их болота всех бобров до одного.

Последовавшие затем дни становились всё более и более безнадёжными для Казана и Серой волчицы. Выдры не стало, и Сломанный Зуб и всё его племя теперь уже могли действовать свободно. С каждым днём вода всё затопляла и затопляла понемногу местность и стала подбираться уже к куче валежника. К середине июня только узенький перешеек соединял эту кучу с внешним миром. В глубокой воде бобры могли действовать теперь беспрепятственно. Вода поднималась медленно, но постепенно, пока наконец не настал день, когда этот перешеек стало тоже заливать. Ручей стал приобретать для Казана и Серой волчицы новое значение; когда они бродили вдоль него, то принюхивались к его запахам и прислушивались к его звукам с интересом, которого не видали раньше. Это был интерес с примесью боязни, потому что в той манере, с какой бобры побивали их, было что-то человечье. Да и в ту ночь, когда при ярком свете полной луны они наткнулись на колонию, которую впоследствии покинул Сломанный Зуб, они должны были быстро свернуть в сторону и отправиться на север. Так почтенный Сломанный Зуб научил их относиться с уважением именно к труду своих сородичей.

Глава XX Выстрел на берегу

Июль и август 1911 года были временем больших пожаров на всём Севере. Болото, на котором жили Казан и Серая волчица, и зелёная долина между двух гряд холмов избежали моря опустошительного огня; но теперь, когда они принуждены были отправиться на приключения вновь, немало прошло времени, прежде чем они перестали ощущать у себя под ногами выжженную и почерневшую землю, подвергшуюся на широком пространстве опустошению от пожаров, последовавших вскоре же после эпидемии и голода предшествовавшей зимы. Униженный и оскорблённый, изгнанный бобрами из своего родового гнезда, Казан вёл свою подругу в первый раз на юг. Уже в двадцати милях по ту сторону горного кряжа они натолкнулись на обгорелые леса. Дувшие от Гудзонова залива ветры гнали непрерывное море огня к западу, не оставившее за собой ни малейшего признака жизни, ни малейшей полоски травы. Слепая Серая волчица не могла видеть вокруг себя пожарища, но чувствовала его. И все её удивительные инстинкты, заострившиеся и развившиеся благодаря её слепоте, говорили ей, что именно на севере, а не на юге, находилась та благословенная страна, к которой они стремились теперь для охоты. Но три четверти собачьей крови в Казане тянули его именно на юг. И не потому что он искал человека, ведь человека он считал для себя таким же врагом, каким он был и для Серой волчицы. Это был просто собачий инстинкт, который вёл его на юг, как во время пожара чисто волчий инстинкт повелевал ему скрываться на севере. Но к концу третьих суток Серая волчица всё-таки одержала верх. Они пересекли небольшую долину между двух возвышенностей и направили свои стопы на северо-запад, в страну Атабаску, всё время держась пути, который в конечном результате должен был привести их к верховьям реки Мак-Ферлан.