Казан

Громко крича, к ним подскочили люди. В воздухе защелкали бичи, их удары обрушивались на Казана, и жгучая боль мгновенно освежила в его памяти прежние дни, прошедшие под знаком бича и дубинки. Рыча, он стал медленно выпускать горло собаки. И тут из беспорядочной толпы людей и собак выступил еще один человек. В руках у него была дубинка! Удар обрушился на Казана с такой силой, что он растянулся на снегу. Потом та же рука снова занесла над ним дубинку, и Казан увидел лицо человека — красное и жестокое. При виде этого лица Казан пришел в бешенство. Когда дубинка опустилась вторично, ему удалось увернуться, а клыки его сверкнули, как ножи. Дубинка поднялась в третий раз, но Казан перехватил удар на лету и полоснул зубами по руке человека.

— О черт! — завопил человек.

Убегая к лесу, Казан успел заметить, как у кого-то в руках блеснул ствол ружья. Раздался выстрел. Казану словно раскаленным углем обожгло бедро, но только добравшись до глубины чащи, он остановился, чтобы зализать рану. Пуля лишь опалила ему шерсть и слегка задела кожу.

Серая Волчица все еще лежала под пихтой, когда Казан возвратился к ней. Она радостно выскочила ему навстречу. Человек еще раз вернул ей друга. Казан лизнул ее в морду и, положив голову ей на спину, постоял так некоторое время, прислушиваясь к отдаленным звукам.

Потом, прижав уши, он понесся прямо на северо-запад. И теперь Серая Волчица не отставала от него, а бежала рядом, как раньше, как в те дни, когда собачья свора еще не присоединилась к ним. Волчица чувствовала, что вернулась их прежняя дружба, и знала, что путь их теперь лежит к старому логовищу под буреломом.

17. СЫН КАЗАНА

Когда месяц назад Казан и Серая Волчица покидали болото, оно было занесено глубоким снегом. Вернулись они в один из первых весенних дней. Солнце ласково пригревало, повсюду с шумом неслись большие и малые потоки, рожденные таянием снегов, с хрустом ломался тонкий ледок. Слышалось потрескивание скал и деревьев — последние крики умирающей зимы. Холодный неяркий блеск северного сияния уходил в своей прощальной красе все дальше и дальше на север, к полюсу. На тополях уже начали набухать почки, и воздух был напоен ароматом пихты, ели и кедра. Всего шесть недель назад повсюду вокруг царили голод, безмолвие и смерть, а сейчас, стоя на краю болота, Казан и Серая Волчица вдыхали весенний запах земли и прислушивались к движениям живых существ. Наверху, над их головами, сердито тараторила парочка каких-то пичужек. Большая сойка прихорашивалась, греясь на солнышке. Чуть подальше то и дело раздавался хруст ветки, сломанной твердым копытом. С холма позади слышалась тяжелая поступь медведицы; она пригибала ветви тополя и собирала лапами молодые почки — лакомства для медвежат, которые родились у нее еще во время зимней спячки.

Серая Волчица тихонько заскулила и потерлась мордой о Казана. Она уже давно пыталась сообщить Казану, что она тоже скоро станет матерью. Ей очень хотелось снова поселиться в сухом, теплом жилище под буреломом. У нее не было никакого желания охотиться. Ни хруст ветки под раздвоенным копытом, ни свежий след не пробуждали в ней прежних инстинктов. Она только мечтала поскорей добраться до родного бурелома. И изо всех сил старалась, чтобы Казан понял, чего она хочет.

Теперь, когда растаял снег, обнаружилось, что между ними и бугром, где находилось их логовище, появился маленький ручеек. Услыхав его журчанье, Серая Волчица навострила уши. С тех пор как они с Казаном укрывались во время великого пожара на песчаной отмели, Серая Волчица избавилась от присущего волкам панического страха перед водой. Она без колебаний последовала за Казаном, когда тот пошел искать место, где можно было бы перейти быстрый ручей вброд. На противоположном берегу Казан уже видел бурелом, а Серая Волчица чуяла его и радостно взвизгивала, повернув в ту сторону свою слепую морду. В сотне ярдов выше по течению Казан обнаружил ствол большого кедра, упавший поперек ручейка. По этому мосту Казан перешел на другой берег; Серая Волчица колебалась всего одно мгновение, а потом решительно пошла вслед за Казаном. Они подбежали к бурелому, просунули внутрь головы и плечи и долго и внимательно прислушивались. И только потом вошли. Серая Волчица тут же разлеглась на сухой земле и тяжело задышала, но не от усталости, а от полного удовлетворения и радости. Казан тоже был рад вернуться в свое родное жилище. Он подошел к Серой Волчице, и она лизнула его в морду.