Казанова

Мадемуазель Роман восприняла предсказания Казановы всерьез. Она отказала всем претендентам на свою руку, самому Соблазнителю, добивавшемуся, разумеется, не руки ее, а исключительно утоления собственной страсти, и уговорила одну из тетушек отвезти ее в Париж, где жила ее родственница, многоопытная дама со связями, сумевшая устроить так, что мадемуазель Роман действительно попалась на глаза королю. Любвеобильный Людовик, давно пресытившийся прелестями Помпадур и хорошенькими глупышками из павильона в Оленьем парке, мгновенно влюбился в величественную красавицу с черными, ниспадавшими до земли волосами. Мадемуазель Роман была умна, держалась с достоинством, и король купил ей отдельный дом в Пасси, где она и родила ему сына. Однако власть мадемуазель Роман над королем была недолгой, так как для возвышения у нее не хватило самого главного — терпения. Видя в своем сыне будущего герцога, она быстро утомила Людовика своими притязаниями, он охладел к ней, разлучил с ребенком, поместив его на воспитание в монастырь, а ее выдал замуж за некоего господина де Каваньяка. Тем не менее предсказание Казановы можно было считать сбывшимся, и когда о нем стало широко известно, слава его как пророка и знатока оккультных наук умножилась. Сам же Казанова полагал, что выдуманным своим гороскопом он лишь побудил мадемуазель Роман поехать в Париж и добиться представления ко двору. Не будь его предсказания, ей бы и в голову не пришло это сделать. А когда первое условие было выполнено, то дальнейшие события разворачивались уже сами собой, и предугадать их труда не составляло: Людовик XV не пропускал ни одного свежего женского личика и вряд ли сделал бы исключение для юной красавицы-провинциалки.

Пробудив честолюбие мадемуазель Роман и оставив ее тетушке сто луидоров на дорожные расходы племянницы, ибо сама девушка отказалась взять их у Соблазнителя, он покинул Гренобль и поехал дальше на юг, в Авиньон, дабы посетить знаменитый источник, водопадом низвергающийся со скалы возле селения Воклюз, что неподалеку от Авиньона. Здесь, уединившись от мира, великий Петрарка воспевал свою Лауру. В 1327 году в авиньонской часовне Святой Клары двадцатитрехлетний итальянец увидел юную Лауру ди Нова, влюбился в нее возвышенной любовью и после всю жизнь превозносил божественную Лауру в сонетах, прославивших его имя в веках.

Из Авиньона Соблазнитель отправился в Марсель, откуда на корабле отбыл в Геную, увозя с собой прекрасную Розали. Слугам он приказал величать ее «мадам Казанова». В Генуе Казанова намеревался провести не менее месяца. Как сообщил он маркизу Гримальди, родственнику своего венецианского опекуна, он «будет отдыхать и ходить в театры». В Генуе в то время было три театра: театр Фальконе, где давали музыкальные спектакли и комедии, театр Сант-Агостино, где ставили оперу, в том числе и комическую, и театр делле Винье, называемый также Театрино, где можно было увидеть как трагедию, так и оперу. Так что отдых у Казановы, принимая во внимание наличие «мадам Казановы», предполагал быть весьма активным. Имея избыток свободного времени, Казанова перевел на итальянский пьесу Вольтера «Шотландка». Но тут самолюбию Соблазнителя был нанесен удар, тем более ощутимый, что исходил он от нелюбимого им Вольтера. Философ, коему он послал свой перевод «Шотландки», счел перевод неудовлетворительным. Об этом Казанове сообщил его знакомец, женевский синдик, сам Вольтер не удостоил его ответом. «Известием этим, равно как и невежливым поступком Вольтера, не ответившего на мое письмо, я был столь неприятно задет и обижен, что заделался врагом этого великого человека. Во всех своих сочинениях, кои собирался я опубликовать, я стал критиковать его, полагая, что, поступая несправедливо по отношению к нему, я тем самым мщу за себя», — написал Казанова и, огорченный, отплыл в Ливорно.

В Ливорно он пробыл недолго, однако в первые же часы своего там пребывания он познакомился с неким Джакомо Пассано, автором непристойных сонетов про аббата Кьяри, которого он, как и Казанова, считал своим врагом. Стихи Пассано венецианец нашел корявыми, тем не менее ненависть к аббату сблизила их. Проникшись к доморощенному поэту почти братскими чувствами, Казанова снабдил его рекомендательным письмом к одному из своих швейцарских приятелей, о чем потом горько пожалел. И Казанова, и Пассано принадлежали к бродячему племени авантюристов, никогда не стеснявшихся надувать своих ближних. Но в этой парочке хитрее и изворотливее оказался Пассано: за время своей «дружбы» с Казановой Пассано сумел вытянуть у него немало денег и доставить ему массу неприятностей. Это происходило потому, что во времена везения себялюбивый Соблазнитель позволял себе принимать лесть за чистую монету, чем и не преминул воспользоваться Пассано.