Казанова

Если бы я женился на женщине, достаточно ловкой, чтобы мною управлять, подчинять меня себе, так чтобы я и не заметил своего подчинения, я заботился бы о своем состоянии, имел бы детей и не остался бы таким, каков я есть, один на свете и ничего за душой.

В середине января 1783 года Казанова приезжает в Вену. Он, конечно, не забыл, что был выслан из этого города шестнадцать лет назад префектом полиции за азартные игры и использование крапленых карт и что в принципе он не имеет права туда являться, однако он знал, что эта старая история позабыта. Уверенность его была тем сильнее, что в Вене отныне был новый император, Иосиф II, сменивший в 1780 году Марию Терезию, и новый префект полиции: на берегах Дуная установилась веселая свобода, так что австрийская столица стала одним из излюбленных мест авантюристов всех стран.

Последняя месть венецианца своей неблагодарной родине, напоминающая знаменитую мистификацию Орсона Уэллса в ХХ веке[101]: Казанова «сумел вставить письмо в депеши венецианского посланника в Вене. В этом письме он предсказывал, что в городе на лагуне произойдет сильное землетрясение. Острова погрузятся в море, каналы выйдут из берегов и затопят Дворец дожей, и колокольня Святого Марка скроется в волнах», – пишет Ги Андор. Хотя казановисты, к несчастью, так и не нашли это удивительное письмо, мы, по меньшей мере, располагаем описанием разрушительных последствий его в Светлейшей, которые содержатся в письме французского посланника в Венеции Шлика к графу де Варенну: «На прошлой неделе государственные инквизиторы получили анонимное письмо, возвещающее, что 25-го числа сего месяца Венеция будет полностью разрушена землетрясением, еще более ужасным, чем в Мессине. Это письмо посеяло панику во всем городе. Некоторое число патрциев спешно покинули город, их примеру последовали другие. Автор безыменного письма… – некий Казанова, написавший его в Вене и сумевший вставить в личную переписку посла». На самом деле поступок Казановы не сводится к простой мистификации, призванной напугать трусов-патрициев, достаточно глупых, чтобы поверить в то, что землетрясения можно предсказывать. В более глубоком смысле – это символическое разрушение города, которому он больше не нужен. Раз Венеция изгнала меня, пусть скроется в пучине! Для меня она больше не существует.

В конце мая 1783 года Казанова уехал из Вены в Италию, похоже, без всякой серьезной причины. Он, наверное, и сам не знал, какие тщетные цели преследует, за какие химерические надежды цепляется. Порой говорили о масонской миссии, с которой он объезжал всю Европу, однако эту версию приводят всегда, когда не знают точной причины его переездов. На самом деле это прежде всего возвращение к истокам. Венеция по-прежнему влечет его к себе как магнит. Он не может от нее отдалиться, окончательно перерезать пуповину, которая всегда связывает его с родиной. Первая остановка на неделю у Николо Фоскарини, брата венецианского посла в Вене, который проживает в Удине, совсем рядом от Светлейшей. Джакомо словно хочет отдалить прощание. В январе 1783 года Казанова думал, что больше не увидит Венецию, и все же в понедельник 16 июня 1783 года не смог удержаться и наведался туда в последний раз. В буквальном смысле туда и обратно: велел отвезти себя до Фондаменте де Сан-Дзаниполо (поскольку дом Барбарии де Ле Толе, где жила Франческа, не выходил на воду) и поздоровался с ней, не задерживаясь, даже не выходя из гондолы. Он сильно рисковал. Знал, что если его поймают, он вернется в Пьомби и на сей раз уже оттуда не сбежит. Не могу себе представить более тягостной сцены, чем это поспешное прощание со своей спутницей и своим городом. Он быстро уехал в Местре.

Весь 1783 год он беспрестанно переезжал с места на место. Очевидно, что Казанова ездил, потому что не мог найти, где зацепиться, остановиться. Теперь, когда его нет в Венеции, его в буквальном смысле нет нигде. Тогда какая разница! 17 июня он в Бассано; делает остановки в Тренте, Инсбруке, неделю проводит в Аугсбурге в конце того же месяца. Именно там он получает письма от верной Франчески, хранящей страстную привязанность к своему любовнику.