Казанова

Казанова в Гааге принял участие в большом празднике масонов, где увидел элиту Голландии. В Амстердаме он пошел на биржу. Господин Хопе пригласил его на обед. Он обожал свою единственную дочь и наследницу Эстер, ей было четырнадцать лет, она рано созрела и была красивой, зубы слегка несоразмерны, но глаза — чудесны, волосы — черны, манеры прекрасны, она превосходно говорила по-французски, мило играла на фортепиано и страстно любила книги. Он тотчас был пленен. Наступал Новый год. Господин Хопе ушел в контору и оставил их с Эстер наедине. Она сыграла сонату и пошла с ним на концерт. В карете он хотел поцеловать ее руку, она протянула ему губы. На концерте она представила ему господина Казанову из Неаполя. Он происходил их того же родового древа, но смеялся над родовыми дворянами.

После красивой симфонии на гобое выступала итальянская певица госпожа Тренти. К своему изумлению Казанова узнал Терезу Имер. В 1740 году из-за нее он был побит сенатором Малипьеро. В 1753 году он однажды любил ее в Венеции. Она пела восхитительно и ему казалось, что ария тоже подходит: «Eccoti venuta alfin, donna infelice…» (Наконец ты пришла, несчастная женщина…). Эстер рассказала, что Тренти пела во всех городах Голландии, она не получает иных гонораров, кроме тех, что кладут на тарелку, с которой она обходит публику после концерта, самое большее тридцать-сорок гульденов за выступление. Он достал кошелек и отсчитал из муфты двенадцать дукатов, завернув их в листок бумаги. Сердце его билось о ребра, он не понимал, почему.

Когда Тереза подошла ближе, он пристально посмотрел на нее и заметил ее изумленный взгляд. Он положил свою маленькую груду денег на ее тарелку, не глядя на нее. Маленькая девочка четырех-пяти лет следовала за ней и вернулась, чтобы поцеловать ему руку. Он не мог не узнать свое подобие, но скрыл свои чувства. Малышка смотрела на него твердым взглядом. Он подарил ей свою бонбоньерку.

Софи Помпеати или Корнелис, если верить Казанове — его родная дочь, родилась в Байрейте 15 февраля 1753 года, и так как Казанова впервые мог любить Терезу в Венеции в начале 1753 года (или как он справедливо поправляет: 1754), то Софи не может быть его дочерью.

Софи приписывала свое рождение герцогу Карлу Лотарингскому, матерью она считала маркизу де Монперни, отец которой был генеральный директор театра в Байрейте. среди бумаг Казановы в Дуксе найдено короткое письмо от Софи: «Монсиньор, я очень благодарна вам за подарок: он красив и доставляет мне много удовольствия, но монсиньор, я не поняла три слова в вашем письме: аллегория, иероглиф, символ. 10 февраля 1764 года. — Софи Корнелис.»

Она заботливо воспитывалась в римско-католическом монастыре в Халмерсмите, где ее мать владела поместьем, и вошла позднее в элегантный круг. Она показала себя неблагодарной по отношению к матери, приняв другое имя: Софи Вильгельмина Уильямс, она жила у герцогини Ньюкасл в Линкольншире и у леди Спенсер, которая дала ей ренту в Ричмонде. Наконец она стала управляющей благотворительностью на службе принцессы Августы и осталась на ней до своей смерти в 1823 году в Лондоне. В Дуксе найдено стихотворение Казановы, посвященное двенадцатилетней Софи.

«Знаете, эта девочка как две капли воды походит на вас?», смеясь, спросила Эстер.

«Случайность», ответил Казанова.

Когда в отеле он ел с блюда устриц, появилась Тереза с малышкой на руках и упала в обморок, настоящий или сыгранный. Придя в себя, она безмолвно смотрела на него. Он пригласил ее поужинать, она осталась за столом до семи утра, рассказывая свою судьбу. Ей одной потребовалось пять-шесть часов. Под конец Тереза призналась, что Софи, спавшая в постели Казановы, его дочь.

Казанова не страдал помешательством Ретифа де ла Бретона, с романами-исповедями которого так много общего имеют «Мемуары» и который в молодых возлюбленных часто хотел узнать собственных дочерей от прежних любовных связей с матерями.

Казанова думал взяться за воспитание Софи. Тереза вместо этого предложила ему воспитание ее сына: он был отдан в пансион в Роттердаме под залог долга в восемьдесят гульденов. Если Казанова к шестидесяти двум гульденам, подаренным ей на концерте, подарит еще четыре дуката, она сможет освободить сына и на следующей неделе перевезти его в Гаагу.

То, что Казанова взял сына Терезы Имер в Париж и пристроил там, подтверждает его письмо, опубликованное Шарлем Самараном.