Казанова Великолепный

«Я поздравил их со взаимной склонностью и увидел, как они обрадовались, что им не надо ее стыдиться».

Они вместе просматривают эротические эстампы «Дамской академии». И за работу. «Они принялись за дело с яростью двух тигриц, готовых, кажется, пожрать друг друга». (Здесь, как мы помним, в текст вторгаются ножницы профессора Лафорга.)

«Все трое опьяненные сладострастием, в порывах исступления мы увечили все видимое и осязаемое, чем наделила нас природа, пожирая все, что представало нашему взору, и сделавшись все втроем одного пола во всех трио, которые мы исполняли. За полчаса до рассвета мы расстались, усталые, измученные, обессиленные, утоленные и униженные тем, что должны это признать, однако же не разочарованные».

Кто в эту минуту направляет игру? М.М., чтобы подогреть желания Берниса? Бернис, чтобы поразвлечься? К.К., которая, вероятно, надеется с помощью Берниса подняться по ступеням социальной лестницы? Казанова, который, без сомнения, лелеет такие же планы? Внимательный читатель обратит внимание, что во время этой «яростной» схватки ни одна из двух женщин не просила Казанову «быть поосторожнее», то есть каждая шла на риск, что он ее «обрюхатит», как тогда говорили. Так что же, Каза выступает в роли жеребца-производителя за счет Берниса? Все вместе — и то, и другое, и третье. С этим квартетом, над которым витает образ мадам де Помпадур, мы и впрямь оказались в сердце-вине существования, понимаемого как тайная дипломатия.

М.М, конечно, все рассказала Бернису, который тоже желает насладиться трио с двумя ангелами. Казе это не по вкусу, но, говорит он, они меня убедили, я им кое-чем обязан, я должен «проглотить пилюлю» (sic!). Бернис получает свой сеанс мимикрии, будет и еще один, когда парочка М.М. — Каза расположится с одной стороны, а парочка К.К. — Бернис — с другой (Бернису не нравится, чтобы кто-то видел его за трудами). Чего тут только нет — и деньги Берниса, и более или менее притворная истома двух дам, и «влажный корень» обоих мужчин. Есть тут и презервативы («кондомы»), но на них не всегда можно положиться. Забеременела ли одна из женщин? По-видимому, нет. Уф, жаркое было дело!

Можно побиться об заклад, что вся эта театральная интрига завязалась с той минуты, как у К.К. случился выкидыш в монастыре. М.М. это засекла, выведала секрет девицы, соблазнила ее, вступила в энергичное соперничество с Казой, разожгла любопытство Берниса, выманивая у него все более многочисленные подарки и надеясь, сознательно или нет, забеременеть, как К.К. в начале интриги, а тем временем К.К., хоть и не отказалась от новой попытки завлечь Джакомо, несомненно, мечтала занять место М.М. при французском после.

А как же мужчины? Они что, оказались в дураках? В общем-то нет. И женщины тоже нет. Одно не подлежит сомнению: все четверо получали наслаждение, и большое.

Дальше идти некуда, развязка наступает сама собой: Берниса ждут новые обязанности при Версальском дворе — он должен уехать. К.К. выйдет замуж за человека, не имеющего отношения к четверке, бесстрашная красотка М.М. исчезнет со сцены.

Карнавал? Да, но при этом и борьба властных сил.

Каза ни о чем не подозревает, но над его головой собирается гроза.

* * *

Казанова преступил невидимую черту. Монахиня-патрицианка (М.М. происходит из могущественной семьи Морозини), иностранный посол, к тому же духовное лицо, — это опасные связи, затрагивающие государственную безопасность. Кто он, этот любитель, бывший скрипач, сын комедиантов, посмевший встревать в наши дела? Что ему, собственно, известно? Что он выведал? Ему покровительствует Брагадин, ну и что? Ведь это, в общем, старый безумец, который пал жертвой бессовестного шарлатана, игрока и распутника. Словом, чтобы покончить с делом, как можно охарактеризовать этого навязавшегося на нашу голову выскочку? А вот как — атеист. Превосходный мотив для обвинения. Светлейшая республика умеет защищаться.

Джакомо уже обратил внимание, что вокруг него вертится некий Мануцци, шпион инквизиторов. Однажды Мануцци просит Казу одолжить ему книги по магии. Буря все ближе, тщетно Брагадин предостерегает своего приемного сына, советуя ему бежать, — все без толку, Каза не считает себя виновным, он остается. Судьба указывает нам путь? Следовать воле Божьей? Каббалистические пирамиды? Ангел Паралис? Неизвестно.

25 июля 1755 года (ему только что исполнилось тридцать) Каза арестован по приказанию Трибунала государственной инквизиции: