"Казарменные баллады" и "Семь морей" (книги стихов)

Уповая, что Господь поршень подтолкнет.

Душит угольная пыль, в кровь разбиты рожи,

На сердце тоска и муть, ноги обморожены.

Проклинали целый свет — дьявол, забирай:

Мы пошли на «Боливаре» к дьяволу в Бискай!

Нас вздымало к небесам, мучило и гнуло,

Вверх, и вниз, и снова вверх — ну не продохнуть,

А хозяйская страховка нас ко дну тянула,

Звезды в пляске смерти нам освещали путь.

Не присесть и не прилечь — ничего болтанка!

Волны рвут обшивку в хлам — ржавая, поганка!

Бешеным котом компас скачет, разбирай,

Где тут север, где тут юг, — так мы шли в Бискай!

Раз взлетели на волну, сверху замечаем:

Мчит плавучий гранд-отель, весь в огнях кают.

«Эй, на лайнере! — кричим. — Мы тут загораем,

Вам, салаги, бы сюда хоть на пять минут!»

Тут проветрило мозги нам порывом шквала.

Старый шкипер заорал: «Ворот закрепляй!»

«Ну-ка, парни, навались, румпель оторвало!»

Без него, на тросах — так мы прошли Бискай!

Связка сгнивших планок, залитых смолой,

Приплелась в Бильбао, каждый чуть живой.

Хоть не полагалось нам достичь земли,

Мы надули Божий Шторм, Море провели.

Снова мы вернулись в порт, семь лихих ребят.

Миновали сто смертей, нам сам черт не брат.

Что ж, хозяин, ты не рад, старый скупердяй

Оттого что «Боливар» обыграл Бискай?

Пер Александр Долинин

33. ЗАТЕРЯННЫЙ ЛЕГИОН *

Разделён на тысячи взводов

(Ни значков, ни знамён над ним,)

Ни в каких он не числится списках,

Но прокладывает путь другим!

Отцы нас благословляли,

Баловали как могли, —

Мы ж на клубы и мессы плевали:

Нам хотелось — за край земли!

(Да, ребята)

Хоть пропасть — но найти край земли!

И вот —

Те жизни портят работорговцам,

Те шныряют среди островов,

Одни — подались на поиски нефти,

Другие куда-то спасать рабов,

Иные бредут с котелком и свэгом

В седых австралийских степях,

Иные к Радже нанялись в Сараваке,

А кто — в Гималайских горах…

Кто рыбку удит на Занзибаре,

Кто с тиграми делит обед,

Кто чай пьёт с добрым Масаем,

А кого и на свете нет…

Мы ныряли в заливы за жемчугом,

Голодали на нищем пайке

Но с найденного самородка

Платили за всех в кабаке.

(Пей, ребята!)

Мы смеялись над миром приличий,

(Для нас ведь давно его нет!)

Над дамами, над городами,

Над тем, на ком белый жилет,

Край земли — вот наши владенья,

Океан? — Отступит и он!

В мире не было той заварухи

Где не дрался бы наш легион!

Мы прочтём перед армией проповедь,

Мы стычки затеем в церквах,

Не придёт нас спасать канонерка,

В негостеприимных морях,

Но если вышли патроны, и

Никуда не податься из тьмы, —

Легион, никому не подчинённый

Пришлёт нам таких же как мы,

(Отчаянную братву)

Хоть пять сотен таких же как мы!

Так вот — за Джентльменов Удачи

(Тост наш шёпотом произнесён)

За яростных, за непокорных,

Безымянных бродяг легион!

Выпьем, прежде чем разбредёмся,

Корабль паровоза не ждёт —

Легион, не известный в штабах —

Опять куда-то идёт

Привет!

По палаткам снова!

Уррра!

Со свэгом и котелком

Вот так!

Вьючный конь и тропа

Шагай!

Фургон и стоянка в степи…

Перевёл Василий Бетаки

34. ИСКУПЛЕНИЕНИЕ ЭР ХЕБА

Эр-Хеб за горной цепью А-Сафай

Своей беды свидетельА-Сафай

О ней поведал Горуху — оттуда

Пошел на Запад, в Индию, рассказ.

История Бизесы. Дочь Армода

Бизеса, обрученная с Вождем

Шестидесяти Копий, — он стерег

Проход в Тибет, а ныне ищет мира

В пределах, где царит безмолвный буд, —

Бизеса умерла, спасая племя

От Мора, и остановила Мор.

Таман — Один он больше всех людей,

Таман — Один он больше всех богов;

Таман — Один и Два в Одном: он скачет

С заката до восхода в небесах,

Изогнутых, как лошадиный круп,

И пятками он бьёт коню в бока

И ржущий гром разносится в горах.

Таков Таман. В Эр-Хебе был он бог

До всех богов: он создал всех богов,

И уничтожит созданных богов,

Когда сойдет на землю для суда

Над теми, кто хулил его жрецов,

И в жертву приносил худых овец,

И в храме не поддерживал огня, —

Как поступил Эр-Хеб, забыв Тамана,

Когда людей прельстил Киш и Ябош,

(Ничтожные, но хитрые божки.)

Таман с небес увидел грех людей

И рассудил вернуть их, покарав,

И кованный железом Красный Конь

Спустился с неба в горы сеять мор.

На ветер трижды фыркнул Красный Конь.

Но ветер голый испугать нельзя;

О снег ударил трижды Красный Конь,

Но снег беззвучный испугать нельзя;

И вниз пошел по склону Красный Конь.

Но камень гулкий испугать нельзя;

Коня встречала чахлая береза,

И за березой — серая сосна,

И за сосною — низкорослый дуб;

А за лесами чаща наших пастбищ

Уже лежала у его копыт.

Тем вечером туман закрыл долину,

Как закрывают мертвому лицо,

Закрыл долину бело-голубой

И растекался, тихий, как вода,

От храма, где давно погас огонь,

От храма до запруды водопоя

Клубился, подымался, оседал

И замирал, — и вот при лунном свете

Долина замерцала, как болото,

И люди шли в тумане по колено,

Переходя долину словно вброд.

Той ночью Красный Конь щипал траву

У водопоя наших стад, и люди —

Кто услыхал его — лишились сил.

Так мор пришел в Эр-Хеб и погчбил

Мужчин одиннадцать и женщин трех;

А Красный Конь ушел с рассветом ввысь,

Оставив на земле следы подков.

Тем вечером туман покрыл долину,

Как покрывают тело мертвеца,

Но был он много выше — высотой

С отроковицу, — и при лунном свете

Долина замерцала, словно заводь.

Той ночью Красный Конь щипал траву