"Казарменные баллады" и "Семь морей" (книги стихов)

Восточный взревел: «На Курилах путь начинается мой,

Ветром Отчизны зовусь: я веду англичан домой.

Приглядывай за кораблями! Я поднимаю тайфун,

И как Прайю забил песком, так во прах сотру Коулун.

Джонка ползет еле-еле, цунами спешит чересчур.

Я вас без рейдов оставил, я разграбил ваш Сингапур.

Я поднял Хугли, как кобру, теперь считайте урон.

Ваши лучшие пароходы для меня не страшней ворон.

Лотосам не закрыться, пернатым не взвиться впредь,

Восточный Ветер заставит за Англию умереть

Женщин, мужчин, матерей, детей, купцов и бродяг

На костях англичан воздвигнутый, реет Английский Флаг.

От вылинявшего знамени Осел норовит в бега.

Белого Леопарда пугают пути в снега.

Что такое Английский Флаг? Жизни не пощади,

Пересеки пустыню: Юнион Джек — впереди!»

Западный Ветер сказал: «Эскадры плывут сквозь шторм,

Пшеницу везут и скот обывателям на прокорм.

Меня считают слугою, я спину пред ними гну,

Покуда, рассвирепев, не пущу их однажды ко дну!

Над морем змеи тумана вблизи плывут и вдали

Отмерив склянками время, друг другу ревут корабли.

Они страшатся грозы, но я синеву взовью —

И встанут радуги в небо, и сойдутся двое в бою.

Полночью или полднем — одинаково я упрям:

Вспорю корабельное днише,

всех отправлю к морским угрям.

Разбитые легионы, вы сделали первый шаг:

В пучину вступаете вы, и реет Английский Флаг.

Вот он в тумане тонет, роса смерзается в лед.

Свидетели — только звезды, бредущие в небосвод.

Что такое Английский Флаг? Решайся, не подведи —

Не страшна океанская ширь,

если Юнион Джек впереди!»

Пер. Е. Витковский

45. ТОМЛИНСОН

В собственном доме на Беркли-сквер отдал концы Томлинсон,

Явился дух и мертвеца сгрёб за волосы он.

Ухватил покрепче, во весь кулак, чтоб сподручней было нести,

Через дальний брод, где поток ревёт на бурном млечном пути.

Но вот и Млечный путь отгудел — всё глуше, дальше, слабей…

Вот и Пётр Святой стоит у ворот со связкою ключей.

«А ну-ка на ноги встань, Томлинсон, будь откровенен со мной:

Что доброе сделал ты для людей в юдоли твоей земной?

Что доброе сделал ты для людей, чем ты прославил свой дом?»

И стала голая душа белее, чем кость под дождём.

«Был друг у меня, — сказал Томлинсон, — наставник и духовник,

Он всё ответил бы за меня, когда бы сюда проник…»

«Ну, то что друга ты возлюбил — отличнейший пример,

Но мы с тобой у Райских врат, а это — не Беркли-сквер!

И пусть бы с постелей подняли мы всех знакомых твоих —

Но каждый в забеге — сам за себя, никто не бежит за двоих!»

И оглянулся Томлинсон: ах, не видать никого,

Только колючие звёзды смеются над голой душой его…

Был ветер, веющий меж миров, как нож ледяной впотьмах,

И стал рассказывать Томлинсон о добрых своих делах:

«Об этом читал я, а это мне рассказывали не раз,

А это я думал, что кто-то узнал, будто некий московский князь…»

Добрые души, как голубки, порхали над светлой тропой,

А Пётр забрякал связкой ключей, от ярости сам не свой:

«Ты читал, ты слыхал, ты узнал, молвил он, — речь твоя полна суеты,

Но во имя тела, что было твоим, скажи мне, что с д е л а л ты?

И вновь огляделся Томлинсон, и была вокруг пустота.

За плечами — мрак, впереди, как маяк, — Райские врата.

«Я полагал, что наверное так, и даже помню слегка,

Что писали, будто кто-то писал про норвежского мужика…»

«Ты читал, представлял, полагал — добро!

Отойди-ка от Райских Врат:

Тут слишком тесно, чтоб так вот торчать, болтая про всё подряд!

Речами, что одолжили тебе соседи, священник, друзья,

Делами, взятыми напрокат, блаженства достичь нельзя!

Пошёл-ка ты, знаешь, к Владыке Тьмы, изначально ты осуждён,

Разве что вера Беркли-сквера поддержит тебя, Томлинсон!»

………………………………………………………………………..

Вновь за волосы дух его взял и от солнца к солнцу понёс,

Понёс его к главному входу в Ад, сквозь скопища скорбных звёзд.

Одни от гордыни красней огня, другие от боли белы,

А третьи черны, как чёрный грех, незримые Звёзды Мглы.

Где путь их лежит, не сошли ли с орбит — душа не видит ничья,

Их мрак ледяной отрезал стеной от всех пространств Бытия!

А ветер, веющий меж миров, просвистал мертвеца до костей,

Так хотелось в Ад, на огонь его Врат,

словно в двери спальни своей!

Дьявол сидел меж отчаянных душ (а был их там легион!)

Но Томлинсона за шлагбаум впустить отказался он:

«Ты разве не слышал, что антрацит дорожает день ото дня?

Да и кто ты такой, чтобы в пекло ко мне лезть не спросясь меня?!

Ведь как-никак я Адаму свояк, И вот — презренье людей

Терплю, хоть и дрался за вашего предка с наипервейших дней!

Давай, приземлись на этот шлак, но будь откровенен со мной:

Какое зло ты творил, и кому в жизни твоей земной?»

И поднял голову Томлинсон, и увидал в ночи

Замученной красно-кровавой звезды изломанные лучи.

И наклонился вниз Томлинсон, и разглядел во мгле

Замученной бледно-молочной звезды свет на белом челе…

«Любил я женщину, — молвил он, — и в грех меня ввергла она,

Она бы ответила за меня, если истина Вам нужна…»

«Ну, то, что ты не устоял — отличнейший пример,

Но мы с тобой у Адских Врат, и тут — не Беркли-сквер!

Да пусть бы мы высвистали сюда хоть всех потаскушек твоих,

Но всяк за свой отвечает грешок, а по твоему — одна за двоих?»